Алена Хмельницкая: биография, личная жизнь, семья, муж, дети — фото. Звездный развод алены хмельницкой и новые отношения С кем сейчас алена хмельницкая

Алена Хмельницкая — образец приятного сочетания красоты и ума, располагает к себе искренностью, доброжелательностью и легкостью в общении. И это остается константой, несмотря на перипетии в личной жизни. Несколько лет назад, казалось бы, идеальная во всех смыслах пара — Тигран Кеосаян и Алена Хмельницкая — распалась, хотя они были вместе около двадцати лет. Актриса приоткрыла завесу и рассказала о том, как пережила этот непростой период и встретила новую любовь.

— Алена, кажется, еще недавно ты только начинала карьеру, а сегодня у тебя уже взрослая дочь, которая стоит на пороге самостоятельной профессиональной жизни, оканчивая университет в США. А у тебя началом всего, по-моему, стала «Юнона» и «Авось» в «Ленкоме».

— Безусловно! Это было огромным событием, ведь я, по сути, выросла на этом спектакле, так как мама работала на нем вторым балетмейстером по приглашению Владимира Васильева. Я была на всех репетициях и потом на каждом спектакле сидела в оркестровой яме. И собственно, именно из-за «Юноны» решила поступать на актерский факультет. Так что я была счастлива, попав в «Юнону» и в «Ленком», хотя разрывалась между репетициями и сессией. У меня было две жизни: одна — студенческая, а вторая — взрослая, актерская. На четвертом курсе даже не пробовалась в другие театры, потому что уже была в «Ленкоме». К концу института вопрос «что делать дальше?» был неактуален. Но, если бы меня не пригласили на «Юнону», с моей театральной карьерой могло все повернуться по-другому.

— А тогда ты понимала, что в «Ленкоме» — дальше тупик?

— Да, я настолько хорошо знала этот театр, что понимала всю ситуацию. Хотя, наверное, все равно каждый раз ждала распределения, просто не могла уйти оттуда. К тому же тогда начала активно сниматься. Плюс появилась личная жизнь. С Тиграном я познакомилась сразу после института, а в двадцать два года уже вышла замуж. Вскоре я забеременела Сашей, уже не могла скакать по сцене в роли Кончиты (смеется) и просто ушла из театра. Без мысли о возвращении.

— Тебе совсем не хотелось продлить приятный романтический и безответственный период свиданий?

— Нет, потому что с самого начала все было серьезно, а при этом весело и легкомысленно, без глобальных заморочек по этому поводу. Ну замуж, и отлично. Мы сразу стали обсуждать свадьбу, как, что будет.

— Это было начало девяностых, сложное время, кино тоже переживало тяжелый период. Тигран тебе показался перспективным молодым человеком?

— Конечно! Он много работал. И мне казалось, что для своих лет он очень серьезен и полон всяких планов. И главное — абсолютно уверен в том, что все будет хорошо — и в профессии, и во всем остальном. Я понимала, что он, безусловно, ответственный, надежный, и знала, что для него значит семья.

— Ты не боялась, что родится ребенок и изменит ваши отношения?

— Нет, совершенно. И очень хотела ребенка. Нам было где жить, помогали родители, поэтому мы не думали о многих вещах, которые волновали молодых в то время. Период был непростой, но не беспросветный. Безусловно, Сашка поменяла все. Появился смысл, понимание, для чего все это нужно. Ее рождение было абсолютно органичным, не знаю, как я вообще жила без нее.

— Через год после рождения дочки ты стала управляющей бутика. Кино почти исчезло, но можно было показаться в театры, а не идти в бизнес. Почему решилась на такой шаг?

— Наверное, весь передел в нашей стране так на меня подействовал, что я решилась на эту работу, мне она казалась безумно интересной. Бутик я рассматривала исключительно с точки зрения своих фантазий, киношного представления о том, какое это приятное дело — заниматься модной одеждой. Я думала, что из меня может получиться крутая бизнес-леди (смеется), а когда Тигран начнет кино снимать, я буду у него играть, а может быть, и не только у него. В труппу театра я тогда уже не хотела идти, потому что понимала, что лишусь свободы.

— И через какое время закончилась красивая жизнь с бутиком?

— Он просуществовал три года, но удовольствие я получала, только когда привозили новую коллекцию, вывешивали — и люди начинали покупать. Я что-то зарабатывала, но назвать это успешной деятельностью было нельзя. К тому же процесс оказался не таким творческим, как я его себе представляла, и это стало очевидным с самого начала. (Смеется.)

— Год после рождения Саши, да и потом какое-то время вы жили достаточно скромно. Как ты переносила это и что думала о будущем?

— Все сейчас вспоминают девяностые годы с криминальным оттенком. Нас все это миновало, хотя у Тиграна были заказчики рекламы и клипов, которые пересекались с этим миром. Время перемен было невероятно острым, чувствовался дух свободы, начались зарубежные поездки, так что уныние меня не посещало. Наверное, потому что мы были очень молодыми. Потом кино стало возрождаться, появились первые сериалы. Тигран начал снимать фильмы. А у меня все по-настоящему началось с «Ландыша серебристого», который я очень люблю.

— А вот Саша не выбрала актерскую профессию, предпочла кинорежиссуру. Почему?

— У нее не актерская сущность и абсолютно не актерские мозги. Она очень много времени проводила на съемочной площадке, ей нравился этот процесс, но с другой стороны камеры. У нее всегда был аналитический взгляд, без веры в предлагаемые обстоятельства. (Смеется.) В мае она заканчивает учебу на режиссерско-продюсерском факультете. Впереди открытая жизнь. При самом лучшем раскладе сразу снять свой фильм там она не сможет. Но думаю, что и здесь было бы то же самое. Так что поживем — увидим!

— Отъезд Саши, по-моему, тоже стал определенной вехой для тебя. Вы же были просто как две подружки. Как ты пришла к тому, чтобы отпустить ее учиться за границу?

— Когда ей исполнилось шестнадцать, она поехала получать диплом американской школы в Англии. Как раз тогда родилась Ксюшка. К тому времени Саша уже определилась, что хочет заниматься кинорежиссурой, и мы были готовы к ее отъезду за границу. Причем мы на это ее не настраивали. Она учила английский язык, который у нее шел очень успешно, помимо этого оканчивала немецкую школу, где вторым языком был французский.

— Когда Саша уезжала, у вас с Тиграном все еще было прекрасно?

— У меня тогда не стоял вопрос: остаюсь я одна или нет, потому что это было Сашино решение. Из-за своего эгоизма я не оставила бы ее при себе. Но когда дочь уехала, я чувствовала себя безумно одинокой, потому что мы действительно в последние годы были с ней очень близки, особенно в тот год, когда я ходила беременной. Я не работала и все время посвящала ей. Мы жили вдвоем в Ницце перед рождением Ксюши и после. Саша меня там опекала невероятно: не давала поднимать тяжелые сумки, закрывала зонтиком от солнца, разговаривала с врачами и отправилась со мной в больницу, когда пришло время.

— После рождения Ксюши у тебя не было ощущения, что ты вернулась на шестнадцать лет назад, когда появилась Саша?

— Никакого возврата в молодость я не чувствовала. Но у меня и не перестроились мозги до такой степени, чтобы я стала возрастной мамашей. (Смеется.) После рождения Ксюши у меня вообще время немножко сместилось, младенчество Саши, казалось, было совсем недавно. Но за это время поменялся мир и я сама. Все-таки когда рожаешь уже состоявшимся человеком, несколько другие приоритеты. Ты понимаешь, что профессия есть профессия, но ребенок важнее. Сниматься я стала, когда Ксюше было полгода, хотя у меня и не было острого желания работать. Просто так получилось. И вообще у меня все было проще в тридцать девять лет. (Смеется.) Я не думала, на что купить памперсы.

Абсолютно четко помню, как однажды утром проснулась и физически ощутила, что у меня обязательно должен быть еще ребенок. Я думаю, что Ксюша постучалась ко мне. И с того момента мы с Тиграном вплотную занялись этим вопросом. Муж был очень «за», он всегда говорил, что детей в семье должно быть как минимум двое. Беременность была долгожданной, и я тогда настолько погрузилась в эти свои эмоции, что, честно говоря, наверное, отпустила какие-то вещи. Меня ничего особенно не волновало, я ничем особенно не интересовалась. А у Тиграна была своя телевизионная программа, которой он был очень увлечен.

— Позже ты не думала, что в вашем расставании есть и твоя вина, потому что ты тогда многое отпустила?

— В расставании всегда виноваты оба. Я думаю, что мы еще раньше пошли немного в разные стороны. Наверное, перемены начинаются, когда тебя в отношениях перестает что-то остро волновать. Но ты думаешь: «В принципе все ведь неплохо? Зачем что-то менять?» А это ошибка. Ничего не произошло вдруг, это развивалось в течение достаточно долгого времени. И наше расставание ни для кого из нас не стало какой-то неожиданностью.

— Не раз за долгие годы нашего знакомства я наблюдала вас с Тиграном вместе, и всегда чувствовалось, как вы подходите друг другу, какие живые у вас отношения…

— Это точно — живые. (Смеется.) Были у нас и кризисы, и сложные этапы в работе и личных отношениях. Мы же эмоциональные люди. Так что все происходило бурно. (Смеется.)

— Ты делилась своими переживаниями с Сашей?

— Естественно. Она ведь жила с нами и прекрасно все знала и понимала. Мы с ней близкие люди, поэтому я ничего не скрывала. И вообще мы с Тиграном не делали вид, что ничего не происходит. Сашка всю жизнь переживала из-за наших отношений (смеется), как и за многое другое вместе с нами. Она трогательный, чувствительный человек.

— Может, для Саши ваше расставание прошло легче, потому что она уехала и ее отвлекла новая жизнь?

— Надеюсь, так и произошло, но она уже давно была взрослым человеком. Я рядом с ней почти всегда чувствовала себя младшей. А вот Ксюша — другая, совсем ребенок, и пока она в основном живет в своем мире, в фантазиях. И она гораздо более беспокойная и активная, чем Саша. Когда у нее рождается какой-то план, тут же старается его осуществить. Может повернуться и пойти куда-то, не сказав ничего. Поэтому надо бдить. (Смеется.)

— Без Ксюши тебе было бы сложнее пережить ситуацию?

— Не знаю, как это было бы. Ксюша — одна сплошная радость, и она дает мне очень много сил.

— А как она восприняла то, что папы теперь нет рядом постоянно?

— Никак она это не воспринимала, потому что была совсем маленькой. И сейчас не задает вопросов. Каждый выходной она ездит к папе и прекрасно там общается со своей сестричкой и братиком. Поэтому у нас полная гармония.

— Когда ты , новой женой Тиграна, это был порыв рассказать о ваших взаимоотношениях или некий эпатаж?

— Я совсем не эпатирующий человек. Просто мы прекрасно провели время, сфотографировались, и нам захотелось выложить фото.

личный архив Алены Хмельницкой

— И сейчас продолжаете общаться?

— Конечно. Мы с Ритой общаемся. Они с Тиграном были у нас в гостях на дне рождения, мы у них. Она умный человек. Я вообще в последнее время особенно ценю ум и адекватность. Глупые люди опасны. Они могут быть милейшими, но часто даже не понимают, что делают человеку больно.

— Ты помнишь, когда снова почувствовала потребность в любви?

— Нет, я ничего не хотела. Сама ее не искала никогда. А в тот момент разбиралась сама с собой. В принципе я самодостаточный человек и считаю, что совершенно необязательно, если ты одна, то ты не успешна. На этот счет у меня нет никаких комплексов. Но я, не ища никаких чувств и отношений, никогда не была ими обделена.

— Но у тебя же был тайм-аут?

— Конечно. Но я ведь не сидела дома в разбирательствах с собой, а ходила куда-то, общалась, знакомилась, но ни на что не соглашалась. Я снималась, ездила на кинофестивали, очень втянула себя в общественную жизнь и не дала себе никакой возможности сетовать по поводу произошедшего, жалеть себя, обсуждать ситуацию с кем-то. Мои подруги были вне всего этого.

— Переоценка мужчин тоже произошла?

— Сейчас я уже не могу говорить об этом абстрактно, потому что рядом есть человек. (Улыбается.) Это бизнесмен Александр Синюшин. Я очень ценю ум, — в мужчине особенно. Но ведь если ты ничего не чувствуешь сердцем, то зачем тебе этот человек? Общайся просто так. Есть люди, с которыми можно интересно провести время, а потом счастливой вернуться домой одной.

— Конечно. Единственное, я стала более эгоистичной и теперь считаю, что вдвоем людям должно быть лучше, чем поодиночке. Есть замечательная фраза: «С мужчиной должно быть хорошо, а плохо жить я и сама могу». Наверное, мне уже невозможно влюбиться в дурака (хотя необязательно он должен быть Спинозой), в не щедрого мужчину. Не смогу быть с человеком, который не относится с уважением и пониманием к моей работе. И, конечно, самое главное — у меня очень сильный материнс-кий инстинкт, и у мужчины обязательно должен быть контакт с моим ребенком. Это я понимала четко. Ксюше Саша сразу понравился. И именно из-за ее отношения к нему у меня появилась мысль о том, что это могут быть серьезные, полноценные отношения.

— Вы ровесники с Александром?

— Нет, он моложе меня, но не катастрофически. (Смеется.)

— Как быстро развивались события после знакомства? Не успела опомниться, как сердце было занято?

— Нет, все-таки я успела опомниться. (Смеется.) Мы достаточно долго с Сашей общались. Сейчас уже почти год живем вместе, а до этого встречались, прекрасно проводили время, и в принципе так могло бы продолжаться и дальше. Мне нравилась эта легкость — я сама по себе, у меня своя жизнь. Все нас устраивало до какого-то момента, а потом мы поняли, что нам уже хуже отдельно, и эта ситуация раздражает. Решили аккуратненько попробовать жить вместе.

— Тебе уже хотелось заботиться о ком-то и получать заботу?

— Да, хотелось, но уже конкретно с этим человеком.

— Ваши взгляды на жизнь, на людей, на удовольствия совпадают?

— У нас все совпадает именно так, как хотелось бы. Нет ничего, что я любила бы, а он нет. В том числе и предпочтения в отдыхе, и вкусовые пристрастия похожи. Видимо, так бывает. (Улыбается.)

— У вас пересекаются сферы деятельности?

— Практически нет. Он занимается бизнесом в области музыки, но с технической стороны. А любит то, что люблю я. (Смеется.) Надо просто чувствовать друг друга. У Саши есть друзья и знакомые из актерского мира, с которыми он общается, поэтому для него все это не в новинку. А вообще профессия не имеет абсолютно никакого значения. Вы необязательно должны быть из одного круга. Пока у нас все гармонично. Будем надеяться, что так и будет.

— Твое участие в мюзикле «Золушке» можно считать неким возвратом в прошлое, так как «Юнона» и «Авось» — музыкальный спектакль. Кстати, для многих откровение, что ты поющая актриса.

— Это такое… актерское пение. В Школе-студии МХАТ я занималась вокалом, кроме этого никаких профессиональных навыков у меня не было. Поэтому, играя эстрадную певицу в «Ландыше серебристом», я не пела. А в «Золушке» моих вокальных данных хватило, хотя, безусловно, нужно попадать в ноты. (Смеется.) Просто мачеха — это характерная роль, в ней не надо быть супервокалистом. Иначе бы меня не позвали. Во время репетиций я занималась с прекрасными педагогами по вокалу и еще раз убедилась, что любые мышцы — а связки — это тоже мышца — можно натренировать, если есть задатки.

— Когда тебя утвердили в «Золушку», ты была так счастлива, словно получила роль у Спилберга. Почему?

— Потому что я с детства сходила с ума по этому жанру. Как только у нас в семье появился видеомагнитофон, привезенный родителями из-за границы, я начала смотреть фильмы с Фредом Астером, «Поющие под дождем», «Кабаре» и другие мюзиклы. Видеокассеты передавались из рук в руки. Во-вторых, участие в нем было для меня чем-то неизведанным, выходом из зоны комфорта. Мы работали на пределе сил. Уже в финальной стадии репетиций с декорациями и оркестром я уходила утром из дома, а возвращалась глубокой ночью. У меня была безумная физическая усталость, потому что кроме графика это были еще сложные костюмы, каблуки, лестницы, микрофоны…

— Алена, как теперь думаешь: в сорок пять жизнь только начинается?

— По крайней мере, хорошая жизнь точно продолжается. Естественно, какие-то грустные мысли меня посещают, точнее, проскакивают, несмотря на весь мой оптимизм. Мы же думающие люди. (Смеется.) Но во мне все равно гораздо больше жизнелюбия. C возрастом стало больше осознанности и ответственности за поступки, пришла внут-ренняя успокоенность, я вижу связь вещей. И уже не плыву по течению. Понимаю, почему общаюсь с одним человеком, а с другим не хочу. Вообще жизнь поменялась, и то, что сейчас происходит в ней, — это мой выбор, а не случайность.