Гумелёв В.Ю. Геополитика Руси. Русь и Хазарский каганат: противостояние. Хазарский каганат и Древняя Русь

Вопрос об отношениях Руси на заре ее исторического существо­вания с Востоком в последнее время все сильнее привлекает внима­ние историков русской культуры. B этом вопросе приходится прежде всего считаться с той ролью, которую играла в жизни Древней Руси ее юго-восточная соседка, Хазария, носительница еще очень слабо изученной, но, несомненно, весьма любопытной цивилизации, воз­никшей из соединения элементов кочевнической - тюркской куль­туры с традициями византийскими, иранскими, арабскими и, осо­бенно, еврейскими. Нужно признаться, что в области изучения рус­ско-хазарских отношений мы ходим еще в потемках: внешнеполити­ческой стороной этих отношений ученые интересовались мало, а для исследования культурного взаимодействия Руси и хазар почти совсем ничего не сделано, если не считать лишь нескольких догадок.

Однако нельзя спорить против того, что именно Хазария поло­жила первые основы государственности среди восточных славян в южной России. Вспомним, что уже первые страницы начальной летописи относят начало хазарской власти над Киевом к легендарной древности (по смерти основателей города - Кия, Щека и Хорива);

что исторический рассказ летописи о начале русской земли под пер­вым своим, 859-м, годом начинается с упоминания о разделении Вос­точной Европы на две политические области: северную, платящую дань варягам, и южную, подчиненную хазарам; что одно из древней­ших произведений русской письменности наделяет киевского князя Владимира титулом кагана; что в середине X века Киев еще известен в Византии под своим хазарским именем «Самбат» (т.е. город-кре­пость, Вышгород); что в самом Киеве существовала часть города, называвшаяся «Козаре», где, по-видимому, находилась усадьба хазарского наместника «пашенга» (Пасынге); что свидетельствует о хазарском культурном влиянии на Русь (хотя бы только об одной стороне этого влияния) и древняя религиозно-полемическая литера­тура, и проникновение в среду киевского монашества ветхозаветно­исторической идеи и, наконец, следы агадических и талмудических легенд на нашу письменность.

Однако сведения наши в этой области до сих пор остаются чрез­вычайно туманными. Прежде всего потому, что и сама Хазария, а в особенности ее культура, представляет еще почти нерешенную загадку: археология еще только набрела на некоторые хазарские древности; литературных произведений, возникших в Хазарии, кроме известной, так назыв. «хазарской переписки», до сих пор не найдено, хотя нет ничего невероятного в предположении, что среди еврейских рукописей каирской генизы или персидских библиотек может находиться немало таких, которые могли возникнуть в Итиле. Во-вторых, источники не дают нам почти никаких данных для вос­становления картины внешних отношений Хазарии с Русью. Кое- что сообщают об этом восточные писатели, но эти сообщения очень трудно использовать, так как совершенно неизвестно? к к а к о й Руси относится каждое данное свидетельство: ведь русью называли себя и те северные витязи-торговцы, которые в IX веке шли на Волгу прямо из Скандинавии, а также и дружинники тех немалочисленных «русских» - варяжских центров, которые образовывались на терри­тории Восточной Европы в широком процессе норманнской колони­зации IX-X веков.

Наша же летопись, как это ни странно, очень мало говорит о киево-хазарских отношениях.

Упомянув о том, что вскоре после смерти Кия, Щека и Хорива Киев попал под власть Хазарии, и что в 859-м году «Козари имаху (дань) на Полянех, и на Северех и на Вятичех, имаху по белей веверице от дыма», летописец говорит, что Аскольд и Дир, придя к Киеву и узнав, что поляне платят дань хазарам, «остаста в граде семь». O каком бы то ни было столкновении с хазарами не упоминается. Еще любопыт­нее отношения при Олеге. После завоевания Киева и наложения дани на древлян «иде Олег на северяне, и победи Северны и взложи на нь дань легку, и не даст им Козаром дани платити, рек: “аз им противен, а вам нечему”». B следующем году то же повторяется с радимичами. «Посла к радимичем, река: “кому дань даете?” Они же реша: “Коза­ром”. И рече им Олег: “не дайте Козаром, но мне дайте”. И ведаша Ольгові по шьлягу, якожеи Козаром даяху. И бе обладая Олег Поляны и Деревляны и Северены и Радимичи, а с Уличи и Тверцы имаше рать». Далее рассказывается о походе угров, о войнах с греками, о бунтах славянских племен при Игоре, приходе печенегов, черномор­ских походах Игоря; потом о мести Ольги древлянам, о ее путеше­ствии в Царьград. До принятия власти Святославом, в течение всей первой половины X века хазары совсем не упоминаются: ни Олег, ни Игорь, ни Ольга с ними не воюют. Правда, можно догадываться, что после несчастий, постигших Игоря, восточные племена отложи­лись из-под власти киевского князя и снова подпали под власть хазар, так как Святослав в начале своего правления должен был отвоевать их от хазар. Однако до него летопись не упоминает о каких бы то ни было столкновениях с хазарами, как будто хазары, до середины IX века владевшие южной Россией, начиная со второй половины этого столетия, не имели возможности бороться с Киевом за господ­ство над восточными племенами славян. Предположение это пока­жется совсем естественным, если вспомнить, что как раз в IX веке для южной России начинается бурный период угорских и печенежских передвижений, которые широкой и трудно проходимой полосой отде­лили Киевское княжество от Приазовья. И, B связи с этим, в высшей степени любопытно, что политические отношения Киева с Хазарией возобновляются лишь при Святославе, который сам, перейдя южные степи, вошел в хазарские пределы: до него, по-видимому, Киевская Русь в течение всей первой половины X века, действительно, была отделена от Хазарии.

Ho в таком случае, к какой же «Руси» относятся показания восточ­ных источников, рассказывающих о больших военных экспедициях руссов в Каспийское море? Откуда были родом те руссы, которые подолгу жили в Итиле, имея там свою постоянную колонию и даже особого хазарского судью?

B настоящей статье я хотел обратить внимание на то, что вопрос об отношениях Руси к Хазарии при Святославе заключает в себе очень много темного и загадочного и нуждается в основательном пересмо­тре всего материала. Позволю себе начать исследование разбором тех данных, которые сохранила летопись о войне этого князя с хазарами.

Летопись следующим образом описывает эти события:

«В лето 6472 (964)... И иде (Святослав) на Оку и на Волгу, и налезе Вятичи и рече Вятичем: «кому дань даете? Они же реша: “козаром по шьлягу от рала даем”».

«В лето 6473 (965). Иде Святослав на Козары; слышаше же Козари, изидоша противу с князем своим каганом, и съступишася битися, и бывши брани, одале Святослав Козаром и град их Белу Вежю взя. И Ясы победи и Касогы».

«В лето 6474 (966). Вятичи победи Святослав и дань на них възложи».

B настоящее время можно считать доказанным, что в связи с этими походами Святослава стоят события, описанные в так назы­ваемой «Записке готского топарха». B ней какой-то неизвестный сановник, управлявший крымской областью Готией, рассказывает, что какие-то варвары, отличавшиеся ранее мягкостью и справедли­востью, в его время стали уничтожать подвластные города, так что в областях, соседних с Готией, опустело более десяти городов и не менее 500 селений. Когда варвары приблизились к области топарха, крымские готы сами решили начать войну, дабы предупредить непри­ятелей. Варварская конница и пехота опустошила область топарха и разрушила стены главного города, но топарху удалось отбить непри­ятелей и до некоторой степени восстановить укрепления. Пользу­ясь наступившим перерывом, он стал деятельно готовиться к войне и, отправив вестников к своим «сторонникам», собрал их «лучших людей» на совет, чтобы решить, у каких государей искать помощи против варваров. Собравшиеся лучшие люди «либо небрегали более греческими порядками, а более всего домогались автономии: либо потому, что они были соседями с государем, царствующим на север от Истра, могучим многочисленным войском, и гордым боевою силою, а от тамошних нравов они не были отличны в своем образе жизни, - они постановили заключить с ними договор и передаться, причем все сообща подали голос, чтобы и я совершил таковое». Tonapx отправился к северному государю и легко убедил его оказать готам помощь. Владыка севера, сочтя этот вопрос очень важным, вер­нул топарху власть над «климатами», подарил еще целую сатрапию и определил ему большие доходы в своей земле. C большими опас­ностями, через неприятельскую землю пустился топарх в обратный путь. Ha этом документ обрывается. При описании бури, застигшей посольство на возвратном пути, записка упоминает, что в то время «Сатурн как раз находился в начале своего прохождения через Водо­лея, в то время, как солнце пробегало зимние знаки». Благодаря этому астрономическому указанию удалось точно установить, что описан­ный случай имел место около начала января 962-го года».

Bo всем источнике ни разу не упоминаются имена тех племен, которые участвуют в описанных событиях. Кроме крымских Готов здесь выступают еще четыре народа. B «варварах», нападавших на крымские «климаты», почти все исследователи соглашаются видеть хазар. Государь, «царствующий на север от Истра (Дуная), могучий многочисленным войском и гордый боевою силою», для посещения которого нужно переправляться через Днепр, - Святослав. Третьи участники событий - не симпатизирующие грекам, независимые соседи крымских готов, родственные обычаями и образом жизни с подданными Святослава, могут быть только какими-то русскими, не входившими в состав Киевской Руси. Наконец, последних «непри­ятелей», через землю которых топарх должен был возвращаться из Киева в Крым, по-видимому, нужно считать печенегами.

Таким образом, по наиболее правдоподобному толкованию A.A. Васильева, описанные события представляются в следующем виде. B 962-м году хазары, желающие восстановить свое преоблада­ние в Крыму, стали опустошать крымские области, и лишь с боль­шим трудом были выгнаны из крымской Готии. He надеясь более на помощь прежней покровительницы Готов, Византии, занятой в то время делами на востоке, правитель Готии обратился к соседним дру­жественным русским, также терпевшим от хазар. Эти руссы совето­вали искать помощи у могущественного киевского князя, к которому топарх и отправился в начале зимы 962-го года. Заручившись обра­щением русского князя помочь Готам, топарх в начале 963-го года отправился в обратный путь, терпя лишения от стужи и бурь и с тру­дом уклоняясь от столкновений с враждебными печенегами. Какова была причина такого благоволения Святослава к готскому топарху? Приведенное выше известие летописи о восточных походах Свято­слава дает на это ясный ответ.

По-видимому, в момент прибытия к нему крымского посольства, Святослав уже думает о борьбе с хазарами за господство над вяти­чами; предлагаемая помощь непосредственных соседей Хазарии, крымских Готов и их таинственных союзников (вероятно, черномор­ской руси), была ему очень полезна. И, действительно, вскоре после этого Святослав идет на вятичей, а затем на хазар и побеждает их. При этом А. Васильев, учитывая неточность летописной хроноло­гии и исходя из даты возвращения топарха из Киева в Крым в январе 963-го года, считает возможным отнести хазарский поход Святослава к тому же 963-му году (вместо летописного 965). Мне это исправ­ление хронологии не представляется необходимым. Вспомним, что Святослав только перед этим принял власть в свои руки; что хазар­ское государство должно было представляться ему сильным и опас­ным противником; что в указанное время Хазария далеко отстояла от Киевской Руси, отдаленной от нее бесконечною, населенной печене­гами, степью; что перед началом войны следовало заранее убедиться в отношениях к Хазарии подвластных ей славянских племен, из-за обладания которыми Святослав и готовился к борьбе, - и нам не покажутся странными его долгие приготовления к походу на восток.

Обычно с летописным известием о хазарской войне Святослава ставится в связь рассказ арабского писателя второй половины X века Абуль-Касима-Мухамеда, прозванного Ибн-Хаукалем. B сочинении, написанном около 967-977 года, он сообщает:

«Река Итиль выходит восточною стороною из окрестностей Хирхиза, течет между Каймакией и Гуазией, затем идет к западу по верхней части Булгара, возвращается вспять к востоку и проходит по Руси, затем по Булгару, потом по Буртасу, пока не впадает в Хазарское море».

«Буртас есть имя страны, так же точно как Русь и Хазар...»

«Между внутренними булгарами находятся христиане и мусуль­мане. B настоящее же время не осталось и следа ни из булгар, ни из буртасов, ни из хазар, ибо русы истребили всех их, отняли у них все эти области и присвоили их себе. Te же, которые спаслись от их рук, рассеяны по ближайшим местам из желания остаться вблизи своих стран, и надеясь заключить с ними мир и подчиниться им.

Булгар есть небольшой город, не имеющий многих владений; известен же был он потому, что был гаванью этих государств. Ho руссы ограбили его, Хазран, Итиль, и Самандар в 358 (969) году и отправились тотчас в Рум и Андалус...

Что касается Хазара, то это имя этих людей, столица же есть город называемый Итиль, по имени реки протекающей через него в Хазар­ское море. Город этот не имеет ни многих селений, ни пространного владения. Страна эта находится между Хазарским морем, Сериром, Русом и Гуазией.

Хазары также имеют город, называемый Самандаром, который находится между ним (Итилем) и Баб-аль-Абвабом (Дербендом). B этом городе было много садов, говорят, что он содержал около 40 000 виноградников. Я расспрашивал о нем в Джурджане по све­жести памяти о нем. Ero населяли мусульмане и другие; они (мусуль­мане) имели в нем мечети, христиане - церкви и евреи - сина­гоги. Ho руссы напали на все это, разрушили все, что было по реке Итиль, принадлежавшее хазарам, булгарам и буртасам, и овладели им. Жители же Итиля убежали на остров Баб-аль-Абваб, а часть их живет на острове Сиа-Ку в страхе».

Кроме того Ибн-Хаукаль сообщает и некоторые данные о русских: о разделении Руси на три племени - Киевскую область, Славию и Артанию; о том, что русские торгуют с Хазарией и с Византией, и что из их страны вывозятся лучшие меха, которые до 969-го года продавались в Булгаре и Хазеране; о «русской реке», известной под именем Итиль, единственной, которая соединяет Хазарское море (Каспийское) с другими морями (вероятно, имея в данном случае в виду речной путь по нижней Волге, волжско-донскому волоку и ниж­нему Дону в Азовское море); об одежде и некоторых обычаях руссов.

Ha первый же взгляд бросаются в глаза серьезные расхождения в рассказах Ибн-Хаукаля и русского летописца.

Во-первых - в содержании известия. Ибн-Хаукаль рассказывает о появлении руссов на Волге, где они опустошили все нижнее Повол­жье (земли болгар, буртасов и хазар), и о походе их в Каспийское море, где они разрушили Самандар, - второй по величине город и прежнюю столицу, находившуюся на северо-западном берегу Каспия. Это, следовательно, был морской грабительский поход на кораблях: во внутренние области Хазарии руссы не заходили и от воды не уда­лялись, ибо Ибн-Хаукаль указывает, что жители скрылись в соседних краях, где руссы не могли их преследовать.

Летопись свидетельствует о совершенно ином факте. Как известно, первые русские князья, начав объединение славянских племен, ранее всего подчинили племена, жившие в бассейне волхов­ско-днепровского пути. Обеспечив этот центральный район, Рюри­ковичи обращают внимание на юго-западные племена тиверцев и уличей, живших в придунайских и подкарпатских землях - важной транзитной зоне для русской торговли с Царьградом и Придунайской Болгарией. Долее всего сохраняли свою независимость восточные племена. Колонизуя необозримые финские леса центральной России и будучи достаточно удалены от главных водных торговых артерий Восточной Европы, эти славяне в то время еще не играли в ее эконо­мической жизни столь важной роли, как их западные (приднепров­ские) и восточные (приволжские) соседи. Закончить объединение Руси присоединением этих, наиболее отдаленных восточных славян, составляло задачу, оставленную Святославу его предками. Действи­тельно, он, приняв власть от матери, прежде всего обращается на восток. B 964-м году, вероятно зимою (когда вообще князья путеше­ствовали по Руси, собирая дань с подчиненных племен), Святослав идет в приокские леса и, «найдя там» вятичей, требует от них дани. Там узнает, что вятичи признают власть хазар и что ему придется освободить вятичей от хазарской зависимости. B следующем году Святослав предпринимает экспедицию в Хазарию, по всей вероят­ности отправившись туда тем прямым путем, который вел из Киева к Дону и по нему к Азовскому морю, где при впадении в него Дона стояла хазарская крепость Саркель, - по-славянски Белая Вежа. Разбив хазарское войско и взяв Саркел, Святослав поворачивает на юг в области осетин и черкесов, а не идет во внутренние хазарские области, может быть, отправив туда только вспомогательный отряд печенегов или торков, которых он мог встретить по пути в верховьях Дона, где они обитали. Почему Святослав не пошел на восток по направлению к хазарской столице - трудно угадывать, но во всяком случае поход в степи северного Кавказа с несомненностью доказы­вает, что русское войско состояло главным образом из пехоты и кон­ницы, и не было привязано к кораблям.

Таким образом, хазарская война Святослава и поход руси в Каспий­ское море совершенно различны и по своим целям, и по выполне­нию, и по результатам. Святослав предпринимает войну против хазар с целью освободить вятичей от их зависимости. Поэтому он разру­шает Саркел - главную стратегическую базу хазар на западной гра­нице, обходит с восточной стороны Азовское море и, оттеснив таким образом хазар от Дона и Азовского побережья, возвращается домой в Киев. B следующем году он снова идет в область вятичей и подчи­няет их. Он, следовательно, ведет борьбу за объединение восточно­славянских племен, за приобретение новых богатых меховым това­ром районов и за открытие новых торговых центров. Ибн-Хаукаль же рассказывает о появлении на Волге и на Каспие разбойничьей русской флотилии, опустошавшей прибрежные области, грабившей села и торговые города и, наконец, отплывшей в Средиземное море с намерением продать там награбленное добро. Нельзя не подчеркнуть в данном известии того факта, что русские совершенно разорили как главный город волжских болгар, так и хазарскую столицу Итиль, большой торговый центр и важнейший транзитный пункт в торговле Восточной Европы с арабами. Считая эти сообщения современника достоверными, совсем нельзя понять, как бы могла русская летопись, не забыв рассказать о разрушении Саркела и о походе в область кав­казских племен, умолчать о столь важном событии, как завоевание хазарской столицы.

Второе расхождение между арабским и летописным известием - в хронологии. По словам Ибн-Хаукаля, русский поход в Болгарию и в Хазарию имел место в 358-м году мусульманской эры (968 -969), то есть после 25 ноября 968-го года. Так как путешествие Волгой в декабре немыслимо, то описанные события могут быть датированы только 969-м годом. Летопись же датирует хазарскую войну Святос­лава 965-м годом - двумя годами раньше похода в Дунайскую Бол­гарию, относимого летописью к 967-му году. Если исправить дату болгарской войны на 968-й год (как указывают византийские источ­ники), все же хазарскую войну Святослава нельзя передвинуть позд­нее 966-го года, так как в промежутке между хазарской и болгарской войной (т.е. в таком случае в 967 году) Святослав вел вторую войну с вятичами. Таким образом, хазарская война Святослава на 3-4 года была раньше русского похода, описываемого Ибн-Хаукалем. Ero же дата стоит вне всякого сомнения, так как Ибн-Хаукаль был современ­ником этих событий и узнал о них как раз в том самом 969-м году во время своего путешествия по Закавказью, где ему приходилось разговаривать с очевидцами. Таким образом, обе эти даты исклю­чают возможность отождествления русских походов, описанных летописью и Ибн-Хаукалем. Единственное возражение против этого выхода заключается в указании, что и летописец и Ибн-Хаукаль рас­сказывают только об одном походе руси в Хазарию, а расхождения в хронологии и в описании подробностей похода объясняются слабой осведомленностью обоих авторов. Это объяснение чересчур натя­нуто. Как бы слабо ни был летописец осведомлен о походе Святос­лава, но перепутать пограничную крепость с хазарской столицей и Хвалынское море с северо-кавказской степью все-таки не мог. Приво­дить в качестве довода то соображение, что летопись говорит только об одном походе, можно лишь при том условии, если бы в X веке никакой другой Руси, кроме Киевской, не существовало, что не соот­ветствует истине. Что же касается Ибн-Хаукаля, то его молчание о походе Святослава вполне естественно, так как слухи об этой войне на западной границе Хазарии и о разорении русским князем далекой пограничной крепости могли и не дойти до него.

Было, впрочем, высказано и другое предположение, что в 960-м году Святослав мог предпринять против Хазарии второй поход, не упомянутый летописью (Грец, Гаркави). Вестберг доказывает невоз­можность этого. B 968-м году Святослав, оставив войско в Болгарии, спешит с конным отрядом в Киев - освободить свою столицу от печенегов, осадивших город в его отсутствие. B 969-м году он торо­пится вернуться в Болгарию и остается в Киеве только по усиленным просьбам матери, ожидавшей скорой кончины, что и случилось в том же 969-м году. По словам летописи, Святослав остался в Киеве до конца 970-го года, занимаясь государственными делами и готовясь к войне с Цимисхием. Трудно предполагать поэтому, чтобы вели­кий князь, в то время, когда мать лежала на смертном одре, а войско на юге завоевывало Болгарию, смог отправить новое значительное войско в далекую экспедицию на Волгу и в Каспийское море про­тив волжских болгар и хазар. Наконец, совершенно невероятно пред­положить, чтобы летописец, рассказав о разрушении Святославом в 965-м году пограничной хазарской крепости, совсем не упомянул о другом, значительно более важном походе 969-го года, закончив­шемся разгромом Хазарии.

Приведенные соображения привели Вестберга (а за ним Марк- варта и Манойловича) к убеждению, что война Святослава с хаза­рами не имеет никакого отношения к русскому походу на Волгу и в Каспийское море 969-го года и что последний был предпринят «русью» из Скандинавии - норманнами, которые вернулись домой окружным путем через Рум и Андалуз, т.е. Средиземным морем и Атлантическим океаном.

Вполне соглашаясь с тем, что поход «руси» 969-го года, в Хаза­рию не был предпринят из Киева, не могу поверить, чтобы в нем участвовали скандинавские норманны. Против этого говорит прежде всего тот факт, что ни один источник не называет скандинавских нор­маннов X века - русью. Признаем ли мы, что в Скандинавии вообще никогда не существовало никакой «руси», и что это имя было соз­дано только в Восточной Европе или, поверив летописной традиции, согласимся, что Рюрик с братьями, переселясь из Швеции к славя­нам, «пояша всю русь» - (м.б. свой род) , все-таки останется несо­мненным факт, что в течение X века.

Никаких следов «руси» на скандинавском полуострове найти невозможно. И для византийцев, и для славян, и для востока там живут варяги, варанги. Если же встречается имя «руси» в значении normannigena, то всегда означает норманна по происхождению, живу­щего в Восточной Европе.

Во-вторых, Ибн-Хаукаль ясно говорит, что после разгрома Хаза­рии русскими беглецы живут в соседнем краю, надеясь на возвраще­ние на родину в качестве подцанных русов. Эти слова никак нельзя отнести к скандинавским норманам, в особенности, раз уже они отплыли в Рим и Испанию. Если местное население все-таки рас­считывает вернуться на старые места в качестве русских подцанных, значит, оно знало, что эти руссы после продажи добычи в средиземно­морских портах вернутся в их края и там и останутся. Следовательно, необходимо предполагать, что «русь», опустошившая Хазарию в 969-м году, жила где-то в Восточной Европе, вероятно, неподалеку от Хазар.

Мне думается, что для определения местожительства этой руси, разгромившей Хазарию, по словам Ибн-Хаукала, в 969-м году, нужно прежде всего обратить внимание на те данные, которые заключены у самого Ибн-Хаукаля. Сам он о русских слышал мало. По-видимому, только то, что они «торгуют с Хазарией и с Румом»; что разделяющая на два рукава и соединяющая Черное море с Каспийским река носит имя «Русской реки»; что где-то на Каме, в верхней части Волжской Болгарии находится какой-то «русский» центр. Впрочем, и относи­тельно этих данных нужно оговориться, что они почти буквально повторяются в сочинении современника Ибн-Хаукаля, арабского гео­графа Истахри, который давал Ибн-Хаукалю для исправления свой труд. Нельзя угадать, кто из них заимствовал от другого приведен­ные данные. Возможно, что они оба взяли материал из какого-нибудь общего источника, например - Джейхани (не сохранившегося), сочинение которого Ибн-Хаукаль, по собственному признанию, постоянно держал в руках во время своих путешествий. Что же каса­ется известия о разделении руси на три племени (также буквально повторяющегося у Истахри), то оно, несомненно, заимствовано из более раннего письменного источника, вероятнее всего от аль-Балхи (умершего в середине X века), хотя не исключена возможность, что и он почерпнул свои сведения из сочинения какого-нибудь из своих предшественников. Ho во всяком случае очевидно, что, поместив это свидетельство о руси рядом с рассказом о русском набеге на Хаза­рию 969-го года, Ибн-Хаукаль отождествил нападавших с одним из упомянутых русских племен. При этом совершенно ясно, что, по его мнению, эта русь жила где-то в Восточной Европе: или на «Русской реке», или в одной из упомянутых племенных областей.

Ввиду того, что толкование интересующего нас отрывка Ибн- Хаукаля теснейшим образом связано с известием о разделении руси на три племени, а также, принимая во внимание большой интерес к этому источнику, проявившийся в ряде новых исследований, я не считаю возможным в данном случае просто ссылаться на мою статью об этом вопросе, а позволю себе вкратце повторить из нее несколько моих наблюдений.

Известие это сохранилось в нескольких вариантах у ряда восточ­ных писателей: аль-Балхи, Ибн-Хаукаля, Истахри, Ибн-эль-Варди, Димашки, Идриси и других. Первый по времени писатель, аль-Балхи, рассказывает, что «Русь состоит из трех племен. Одно - ближайшее к Болгарии, и его царь живет в столице по имени Куяба; город этот больше Булгара. Второе племя, которое от них удалено, называется Салавия. Третье племя называется Артания и его государь живет в Абарке. Приходят люди (к ним ради торговли) до Кербая. Что же касается Абарки, то не рассказывают, чтобы когда-нибудь пришел туда иностранец, ибо они убивают каждого иностранца, который приходит в их землю. Сами же они приходят водою для торговли; и они не рассказывают ничего о своих делах и о своей торговле; также и не пускают никого сопровождать их и приходить в их землю. Из Арфы вывозят они черных соболей и свинец». Затем описываются обычаи вообще всех русских, при чем упоминается, что «руссы тор­гуют с Хазарией, Византией и Великой Болгарией, что живут они к северу от Византии и что они столь многочисленны и храбры, что налагают дань на соседние области».

Почти дословно повторяется этот рассказ у Ибн-Хаукаля и Истахри, а у позднейших авторов осложняется примесью из разных легенд, ходивших на востоке о руси. Необходимо при этом обратить внимание на путаницу мест­ных и племенных имен, встречающихся в этом рассказе.

Первое племя названо по имени только в позднейших источниках: Кркбан, Керкиан, Керакертия - странные имена, не дающие ника­кого материала для определения географического положения этого племени. Ho зато в древнейших источниках точно обозначается сто­лица этого племени - Куяба=Куява=Киев. Таким образом, под пер­вой русской областью необходимо разуметь Приднепровскую Русь, в чем единогласно сходятся все исследователи этого вопроса.

Второе русское племя названо Селавия, Салавия, в персидском переводе Истахри - Дж-лаба, у Ибн-эль Варди и Ибн-Аяса - Атла- вия со столицей Тлуя (или Тлава, Талва, Талу), у Димашки К-лабия. Относительно этого племени ученые (за небольшим исключением) также соглашаются, что под именем С-лавия следует разуметь Иль­менско-Волховскую область славян в северной России. Непонятным остается только имя Тлуя, которое должно было бы означать Новго­род. Впрочем, более вероятно, что оно сделалось обозначением сто­лицы лишь у позднейших авторов, в основном же источнике относи­лось к государю второго племени, так как у Ибн-Хаукаля эта фраза гласит: «Другое племя выше первого, оно называется Славия, а царь ея...» Последнее слово здесь пропущено, так как, по-видимому, Ибн- Хаукаль не понял, что оно обозначает в основном источнике.

Больше всего вариантов имеет третье имя: Артания с городом Абаркой или Артой, Арзания с Арзой, Аусани с Эрзой, Арсания, Арти. Можем допустить и другие чтения, напр. Арани, Эрни, Эрени, Эрти.

Как я упомянул, при всей путанице в именах двух первых племен ученые сходятся в определении их местонахождения. Ho зато имя тре­тьего племени вызвало многочисленные толкования. Видели в этой области и финскую мордву (Эрзяне), и Пермскую область (Биармия), и славянскую область «Антанию» (имя образовано от древнего назва­ния одной ветви славян - антов), и область вятичей по Оке (Ряза- ния), и город Оршу, и древнее название реки Кубани - Вардан, Вар­тан, и область уличей вблизи днепровского устья (- аль Аутсани = аль Лудзана а Масуди = Константина Багрянородного= уличи летописи). Некоторые историки уклонялись от лингвистического анализа имен Арты и Артании и старались определить местоположение третьего племени на основании других данных, заключающихся в арабском известии. Кроме приведенных гипотез нужно отметить три главные теории. Первая (Щеглова) - связывает третье племя с упомянутой Ибн-Хаукалем русью в верхней части Булгара и потому помещает

Артанию в среднем Поволжье. Вторая (в последний раз аргументи­рованная Вестбергом) - помещает Артанию в Скандинавии на том основании, что только оттуда могли идти те товары, которые, по сло­вам источника, продавали русские купцы. Третья - указывает на местонахождение Артании между Византией, Хазарией и Болгарией и отождествляет ее с Азовско-Черноморской Русью. Однако эти аргу­менты весьма не сильны. Камская Русь Ибн-Хаукаля и Ибн-Фадлана не упоминается другими источниками, и, следовательно, вряд ли была настолько значительной областью, чтобы ее можно было при­нимать в расчет при сравнении с Киевской и Новгородской Русью. Товар, который развозят руссы, также не дает данных для заклю­чений об их местожительстве, так как источник не говорит, якобы руссы вывозят олово и собольи меха из своей земли, а наоборот - называя главный город Артании Абаркой (или Артой в позднейших источниках), говорит, что русь привозит названный товар из Арфы, т.е. из другого места. Да и другие источники (Ибн-Хордадбех и др.) свидетельствуют, что руссы были торговцами-транзитерами, ездив­шими за своим товаром в отдаленнейшие края. Упоминание же о том, что руссы торгуют с Византией, Болгарией и Хазарией, во-первых, не доказывает, что они должны были жить на Черноморье или, в част­ности, на Таманском полуострове, а, во-вторых - оно относится не к Артани, а вообще ко всем руссам, т.е. ко всем трем племенам. Мне думается поэтому, что единственным способом для определения местонахождения «третьего» племени остается разбор приведенных имен.

Приняв во внимание чрезвычайную сбивчивость географической номенклатуры в параллельных текстах, я высказал предположение, что существовал какой-то плохо понятый первоначальный источник, которым пользовались арабы X века. Для одного названия третьего племени имеем варианты: Артания, Арсания, Арзания, Аусани,

Арани, Эрени, Арза. Как образовались все эти изменения? Откуда взялась Кербая, куда приезжают русские купцы? Это во всяком слу­чае не Киев, ибо Куяба упомянута особо. Что это за удивительное имя Тлуя для обозначения Новгорода или его государя? При допуще­нии возможности существования мало понятного арабам источника можно было бы объяснить эти загадки. Учитывая, что арабы IX- X веков получали все сведения о Восточной Европе через хазар и что в течение этого времени наиболее образованным слоем в Хазарии были евреи, находившиеся в непрестанных сношениях с соплемен­никами, проживавшими в калифате, я предположил, что основной источник известия о трех племенах руси был написан по-еврейски. При транскрипции некоторых еврейских слов арабами легко могли произойти ошибки, объясняемые как большим сходством нескольких еврейских букв, так и отсутствием диакритических знаков для обо­значения гласных.

Таким образом, получилось имя Тлуя. Это слово по-еврейски означает понятие «зависимый», «зависеть» (см. напр. V кн. Моисея, гл. 28, ст. 66). B источнике очевидно стояло: «Другое племя выше перваго, оно называется Славія, а царь ея зависит» (от первого, т.е. киевского князя), что действительно отражает политическое положе­ние Новгорода в конце IX века и в X веке.

Имя третьего племени было написано в источнике «арцейну», что значит «наша земля». Это, следовательно, означает только то, что третья русская область была основана на хазарской территории, или находилась в вассальных отношениях к Хазарии. Есть много основа­ний предполагать, что такая область существовала и находилась на Таманском полуострове, там, где в конце X и в XI веке было Тмуто- роканское русское княжество.

Имя города, куда приезжают русские купцы, было в источнике написано К-рк, и вследствие большого сходства букв каф и бет (посто­янные ошибки в еврейских источниках) прочитано как К-рба. Озна­чает же оно большой хазарский город Керчь, лежащий на западном берегу Керченского пролива против Таманского полуострова, куда по свидетельству других источников приходили соседние племена для торговли с греками и хазарскими евреями.

Арфа, откуда русские купцы привозят соболей и свинец, - невер­ная транскрипция еврейского слова, которое, будучи написано без диакритических знаков, могло быть прочитано, как Арфа, Рафа или Рефа. Несомненно, что в данном случае следует принять последнее чтение, так как Рефа или Рефаа - обычное обозначение в восточных источниках далекой северной страны, вероятнее всего Норвегии. Оттуда со Скандинавского полуострова - должны были русские купцы везти пушной товар и свинец на каспийские и черноморские рынки.

Что же касается столицы третьего племени - «Абарка» - я не смог подыскать для этого имени удовлетворительного толкования. Думаю сейчас, что оно получилось вместо неясно написанного имени М-т-р-к-а, т.е. Матраха - Тмуторокань, главный центр Таман­ской Руси. Таким образом, я предлагаю следующую реконструкцию первоначального еврейского известия о «трех русских племенах», послужившего основанием для рассказов арабских писателей X века.

«Русь состоит из трех племен. Одно - ближайшее к Болгарии и его царь живет в столице Куяба; город этот больше Болгара. Второе племя, удаленное от них, - «Славия», и его царь зависит (от первого). Третье племя - наша земля, и его государь живет в Матрахе. Прихо­дят люди (к ним ради торговли) до Керчи. Что же касается Матрахи, то не рассказывают, чтобы когда-нибудь пришел туда иностранец, ибо они убивают каждого иностранца, который приходит в их землю. Сами же они приходят водою для торговли; и они не рассказывают ничего о своих делах и своей торговле; также и не пускают никого сопровождать их и приходить в их землю. Из Рефаа (Скандинавии) вывозят они черных соболей и свинец...»

Третья русская область является, по этой гипотезе, Тмуторокан- ским, Азовским, Черноморским русским княжеством, что, как упомя­нуто, предполагалось и ранее целым рядом исследователей на осно­вании других соображений.

He имея возможности в данной статье подробно остановиться на доказательствах существования Азовско-Черноморской Руси в X веке, позволю себе вкратце напомнить главные аргументы в пользу этой гипотезы. Прежде всего нужно констатировать, что «руссы» на Черном море являются уже в самом начале IX века. Житие Св. Стефана Сурожского описывает опустошительный поход руссов по Крымскому побережью «от Корсуня до Керчи» в конце VIII ИЛИ B начале IX века. Житие св. Георгия Амастридского, составленное до 842-го года, рассказывая о нападении руси на Амастриду (город на южном берегу Черного моря), называет руссов народом «хорошо всем известным». Бертинские анналы под 839-м годом рассказывают о прибытии в Ингельхейм из Константинополя руссов, которые из Черного моря окружным путем хотели пробраться в Скандинавию. Ибн-Хордадбех рассказывает о путешествиях руссов к Черному морю в первой редакции своего труда, датируемой временем до 846-го года. Эти руссы - норманы: они - «шведского рода»; их скандинавские обычаи арабские современные источники сравнивают с обычаями славян, подвергающихся непрестанным нападениям руссов и служа­щих им в качестве рабов. Естественно предположить, что, проникая и на черноморское побережье, норманы основывали здесь свои гарды - укрепленные фактории, подобные тем, которые в это самое время основывались в землях балтийских славян, литовцев, финнов (на Ладожском озере, Белом озере, на средней Волге и др.) и восточных славян (в Новгороде, Изборске, Полоцке, Киеве, на Припяти и т.д.).

Следы варяжской колонизации на Черноморье сохранились в топо­графических именах, приводимых итальянскими периплами XIII- XVII вв. на северном берегу Черного моря и Азовского побережья; Rossa (остров Тендра), Varaegia, Varangolimena, Varangico, Rossofar, Rossoca, Rossi, Rosso, Русия. Целый ряд данных заставляет предпола­гать, что те же варяги образовали и русскую (норманскую) колонию на Таманском полуострове (в то время бывшем островом), и что к ней относятся показания восточного источника первой половины IX века (Муслима аль Джарми?), дошедшего в компиляции Ибн-Ростеха о «Русском острове». Этот источник рассказывает, что «русь» живет на низком влажном острове, окружностью в три дня пути. Bo главе этой разбойнической колонии стоит государь, которого источник титулует хазарским титулом «кагана»; он - военный вождь. Отряды руссов- островитян производят нападения на соседние славянские области, полонят людей и возят их на продажу в прикаспийские торговые города. Внутреннее устройство княжества примитивно: в юриди­ческом быту господствует право мести; народное хозяйство не раз­вито, - пашень и лугов не имеет. Эти данные восполняются пока­заниями нескольких позднейших источников. Мукаддеси определяет численность русской колонии в 100 000 человек. Аль-Бекри, называя руссов «островитянами», помещает их на Черном море. Димашки говорит о семи русских островах на Черном море, причем на остро­вах находятся уже села и города с развитым хозяйственным бытом. Мирхонд рассказывает, что до появления «руси» эти острова при­надлежали Хазарии и были подарены русским разбойникам каганом. Аль-Ауфи и Шабангарей свидетельствуют, что около 900-го года на Русском острове начало распространяться христианство, но что там было и много мусульман.

Вопрос о «Русском острове» имеет обширную литературу. Искали его и в Дании, и в Скандинавии, и на Днепре, и на Волге, и на Ладож­ском озере, и на Волхове, и в озерной области на юге от Ильмени, и на Джарылгачской косе у Днепровского устья. Большинство же исследо­вателей (Гедеонов, Куник, Иловайский, Голубинский, Пархоменко и др.), ставя известие Ибн-Ростеха в связь с показаниями других источ­ников, отождествили «Русский остров» с Таманским полуостровом, вблизи которого находится «русская река» - Дон и город Русия при устье Дона. Указывалось, что в изучаемую эпоху Таманский полу­остров представлял собою группу островов, о чем говорят Констан­тин Багрянородный и Киево-Печерский Патерик. Обращалось внима­ние на соответствие географических условий этого места арабским описанием Русского острова, а также на то, что политическая обста­новка в северо-восточном углу Черного моря в течение VIII-XI вв. не противоречит этой гипотезе. B VIII веке город Матраха на Таман­ском полуострове принадлежит Хазарии; в IX-X веках нет известий о его политической жизни; в самом же начале XI века он выступает в роли политического центра восточной окраины Руси. По словам Голу- бинского, существование княжества Тмутороканского представляет нерешенную загадку, так как нельзя понять, с какой целью русские утвердили свою власть на столь удаленном от них куске земли. Если предположить, что на Таманском полуострове руссы нашли колонию своих сородичей - ответ становится ясным.

Вместе с тем, получают естественное объяснение многие неясные свидетельства источников о черноморской руси B IX и X веке.

Если поверить рассказу Мирхонда о том, что хазарский каган подарил руссам остров, на котором они устроили свое княжество, становится понятным, как мог под влиянием соседей-хазар явиться у русского князя тюркский титул кагана; почему хазарский источ­ник конца IX века называет область «третьего» русского племени наша земля. Естественнее всего заключить, что отсюда был про­изведен набег на Амастриду в первой половине IX века, а в 860-м году предпринята осада Константинополя (как доказывал Голубин- ский), закончившаяся распространением христианства среди рус­сов. Отсюда легко было этой руси нападать на славянские села на севере и отвозить свой товар Доном и Волгой на каспийские рынки. Отсюда, вероятнее всего, исходила в 913-м году та большая экспеди­ция руси в Азербейджан, которую подробно описывает Масуди: рус­ский флот с разрешения кагана Доном и Волгой прошел в Каспийское море и, опустошив его юго-западное побережье, пытался вернуться тем же путем на Черноморье, но был по пути уничтожен мусульма­нами. Масуди приписывает этот поход тому мощному племени эль- Лудзана, корабли которого путешествуют в Константинополь, Рим и Испанию, и по местонахождению которого на Черноморье это море получило название «Русского моря». Нельзя не отождествить это имя «Лудзана» с областью Лузанией (Лузнин), которую еврейско-хазар­ский аноним X века называет непосредственной соседкой Хазарии.

Здесь у Тмутороканского князя, по словам Льва Диакона, мог в 941-м году искать помощи Игорь, бежавший после поражения у Констан­тинополя к Киммерийскому Босфору. Этого русского (таманского) князя мог иметь в виду договор Игоря с греками 945-го года, обязы­вавший его оборонять крымские владения греков от нападений чер­ных болгар, живших на восточном берегу Азовского моря. Только к этой, Таманской Руси, может относиться рассказ хазарского анонима о русско-византийско-хазарской войне 943-944 гг., закончившейся поражением русских и неудачным походом русского князя в Азер- бейджан, после чего «русские снова подпали под власть хазар». Наконец само собою напрашивается преположение, что упомянутые готским топархом его союзники, родственные с подданными Свято­слава, жившие вблизи Крыма и не зависевшие от соседних государей, были черноморскими руссами.

B одной из моих последних работ - «Норманы в Восточной Европе» - рассматривая процесс норманской колонизации на вос­токе, я обратил внимание на вероятность существования целого ряда независимых варяжских колоний, основывавшихся вблизи всех боль­ших рек Сарматской низменности, ее торговых путей. Наметив длин­ный ряд таких предполагаемых скандинавских центров, я высказал и несколько предположений относительно процесса постепенного объ­единения этих независимых варяжских центров, вместе с окружаю­щими их данническими областями, в большие области - варяжские княжества. Этот, происходивший на заре русской истории, процесс, хотя и очень туманно, но все-таки заметен в южной, Приднепровской, Руси. Труднее угадываем он на севере, в Новгородской области. Ho во всяком случае, даже в середине X века эти области еще не потеряли характер более или менее самостоятельных государственных обра­зований: Багрянородный противопоставляет Новгородскую, «внеш­нюю Русь» Святослава, Киевской. A как происходил этот процесс расширения Киевского княжества, путем включения самостоятель­ных областей, на востоке - совсем не известно. Bce же некоторые намеки источников (Лев Диакон, договор Игоря с греками 945-го года, Кембриджский Аноним, Записка готского топарха) позволяют предполагать, что в середине X века влияние Киевской Руси уже ощу­щалось в Приазовье, хотя Таманская Русь в это время была еще само­стоятельна. Константин Багрянородный, описывая северное Черно- морье, не упоминает о протяжении власти Киевской Руси до Азов­ского моря, а, наоборот, описывает Таманские острова как особую область - Матраху с главным городом Таматархой-Тмутороканью, наряду с Зихией и другими самостоятельными кавказскими княже­ствами.

Таким образом, смею думать, что восточные писатели, расска­зывающие о разделении руссов на три племени, подразумевают под третьим русским племенем, Артанией, русское княжество, основав­шееся в начале IX века на Таманском полуострове, и постепенно под­чинившее своему влиянию или власти соседние норманские колонии на Черноморье, подобно тому, как Новгородская Русь объединила варяжские центры в области Ильменских славян, кривичей, чуди и веси, а Киевская - приднепровские племена. Говоря о разделении Руси на три области, источник конца IX или начала X века отразил реальную политическую обстановку современной ему Восточной Европы. При этом, конечно, нельзя упускать из виду, что не только в конце IX, но и в течение всего X, м.б. даже и в XI веке, существовали и другие, независимые или полунезависимые варяжские центры, раз­бросанные в разных углах Восточной Европы (вроде известных нам княжеств Рогволода и Typa и неизвестного центра на Каме, о котором упоминает Ибн-Хаукаль). Однако очевидно, что во второй половине X столетия в сравнении с тремя главными областями - Киевской, Новгородской и Черноморской Русью - эти центры были мало­значительными образованиями и в политической жизни Восточной Европы сколько-нибудь видной роли играть не могли.

Откуда же исходил разбойничий поход Руси в Хазарию 969-го года? Вполне очевидно, что разрушить несколько больших городов и опустошить наиболее богатые области государства, обладающего войском в несколько десятков тысяч человек, могла лишь очень сильная разбойническая флотилия. Следовательно, поход 969-го года мог быть предпринят только из какого-нибудь большого варяжского центра. Выше приводились аргументы, доказывающие, что эти руссы не могли быть норманами из Скандинавии, ни войском киевского князя Святослава. Еще невероятнее было бы предположение, что поход в Хазарию предпринят из Новгорода. Во-первых, Новгород в это время был тесно связан с Киевской Русью и его отряды должны были в то время быть вместе со Святославом в Болгарии. Во-вторых, если бы оставшиеся на севере дружины и рискнули пойти в 969-м году на Волгу, вряд ли они могли быть достаточно многочисленными для разгрома Волжской Болгарии и Хазарии. В-третьих, если бы им и удалось разгромить эти государства, они, конечно, вернулись бы домой прямой дорогой по Волге, и вряд ли бы решились идти обходным путем через Рим и Испанию, почти наверное рассчитывая на то, что византийский флот не пропустит через Босфор и Дарда­неллы подданных Святослава, с которым греки в это самое время вели войну. Наконец, было бы совершенно понятно, как могла рус­ская летопись забыть о таком важном факте, как полный разгром рус­скими войсками соседнего сильного государства, с которым киевский князь вел войну за четыре года перед этим.

Таким образом, остается предположить, что в 969-м году поход в Хазарию был предпринят Азовско-Черноморской Русью.

Попытаемся восстановить гипотетическую картину взаимоотно­шений Хазарии, Киева и Тмуторокани в интересующий нас период.

B 945-м году Игорь, старавшийся усиленной данью с подвласт­ных племен возместить расходы, вызванные двумя походами против Византии, пал в земле древлян, оставив престол ребенку Святославу и вдове Ольге. Отомстив за смерть мужа взбунтовавшемуся племени рядом жестокостей, Ольга обращает все внимание на правовое и экономическое благоустройство Руси и на возобновление прежних оживленных торговых связей с Византией. B это время Таманская Русь, предоставленная своей судьбе и ослабленная тремя неудач­ными войнами 943-944-го годов с хазарами, греками и с калифатом, должна была попасть в сильнейшую зависимость от Хазарии, о чем, как упоминалось выше, свидетельствует Хазарский Аноним.

Новые условия создались в Восточной Европе с восшествием на киевский престол храброго Святослава. B течение двадцатилетнего правления Ольги, которое летописец называет мудрым, волнения успокоились, взбунтовавшиеся племена тяжело заплатили за свое восстание, точно определенные «уставы и уроки» вернули, вероятно, государству экономическое благосостояние, и пришло время для решения вопроса о присоединении последних, оставшихся незави­симыми, славянских племен, а м.б. и о поисках новых рынков, кото­рые освободили бы Киев от экономической зависимости от Визан­тии. Выше упоминалось, как Святослав пытался завершить начатое в IX веке объединение славянских племен присоединением вятичей, живших по Оке и верхнему Дону. B 965-м году Святослав идет на Дон, рассчитывая уничтожить хазарскую власть в Подонье и При­азовье. Отодвинутая к самой Волге и Каспию, Хазария не могла пред­ставлять собою опасного соперника, и это было причиной, почему Святослав не пошел в Поволжье, а напал на Саркел, самую сильную базу хазарской власти в Подонье. Разрушив его и разбив хазарское войско, он пошел на юг по восточному берегу Азовского моря, имея, по-видимому, единственную цель - отодвинуть хазар к Волге и Каспию. Таким образом, Святослав дошел до кавказской степной полосы, где победил аланские племена, и затем вернулся на север, а в следующем году окончательно упрочил свою власть над вятичами.

Завладел ли Святослав в течение этой войны Тмутороканью? Летопись об этом ничего не говорит, но нужно думать, что, идя по азовскому берегу, он не мог не обратить внимания на это княжество, которое, находясь при выходе из Мэотиды, держало в своих руках торговлю Подонья с Черным морем и которое, по всей вероятности в союзе с готами, помогало ему в хазарской войне. Поэтому прихо­дится спросить: почему Святослав, имея в руках черноморский порт на Таманском полуострове, не задержал его, а, вернувшись в Киев, обратил все свое внимание на запад, к Дунаю?

Пройдя огромное пространство от Киева до Тмуторокани, Свято­слав понял, что земли по этому пути богаты тем же сырьем, которое имело и его Приднепровье; что продавать это сырье на востоке, при существующих отношениях с Хазарией он не мог и, следовательно, должен был слать его своему старому клиенту - Византии. Благо­даря этому, вся область по Дону и Донцу должна была бы слать свои товары кратчайшим путем в Матраху, а Киев потерял бы большую область, которая до того тянула к Днепровскому пути. Расширение торговых операций Тмуторокани могло ослабить доходы Киева, и потому Святослав, как киевский князь, мог пожертвовать Матрахой в пользу своей столицы. C другой стороны, Тмуторокань в данное время не могла представлять для Киева большого интереса с точки зрения транспортирования восточных товаров: арабская торговля с Поволжьем в это время чрезвычайно ослабела, да и отношения Руси с Хазарией были прерваны. Наконец, новый торговый путь нуждался для защиты от кочевников в значительной военной силе, а оттягива­ние отрядов с Днепра уменьшило бы безопасность путешествий по днепровскому торговому пути. Эти, а может быть и другие соображе­ния, заставили Святослава оставить Тмуторокань, но, судя по всему, после 965-го года он ею не владел. Уходя в Болгарию, он разместил своих детей по областям на волховско-днепровском пути (Ярополка в Киеве, Олега в Древлянской земле, Владимира в Новгороде), что указывает на его заботы только о пути «из Варяг в Греки».

Однако война Святослава с хазарами должна была иметь важные последствия для Тмутороканской Руси. Можно предполагать, что в течение двадцати лет, протекших от неудачного азербайджанского похода до войны Святослава, Азовское княжество восстановило свои силы. Именно к этому промежутку времени (957 г.) относится свиде­тельство Масуди о могуществе черноморских руссов и об их путе­шествиях в Средиземное море. C другой стороны, и условия полити­ческой жизни Хазарии в это время были тяжелыми. Экономический кризис в связи с замиранием арабской торговли, давление мощных соседей и внутренняя борьба между евреями, с одной стороны, и мусульманами и христианами, с другой, ослабили ее мощь. Может быть, и руссы вмешивались при случае в эти внутренние раздоры Хазарии и помогали ее противникам (напр, крымским готам в 962 г.), ожидая подходящего момента для окончательного освобождения от хазарского суверенитета. Такой повод дала война Святослава. После взятия Саркела, уничтожения хазарского войска и отхода хазар от Азовского побережья, Таманское княжество должно было сделаться независимым. Весьма вероятно, что после ухода Святослава оно быстро распространилось по восточному берегу Азовского моря и, восстановив из развалин разоренный Саркел, претворило его в знаме­нитую впоследствии «Русию». Может быть, попытки Хазар вернуть эту крепость, а, может быть, и простое желание руссов обогатиться на счет ослабленного соседа, вызвали поход руси на Волгу в 969-м году. Старой известной дорогой, вверх по Дону пошли они к Волге, поднялись по ней до Булгара, разгромили его; затем пошли вниз по реке, опустошая прибрежные села буртасов и хазар; дошли до Итиля, разрушили его и, пройдя в Каспийское море, ограбили северо-запад­ное побережье, разгромив и второй по величине хазарский город - Самандар. Тем же путем вернулись они на Черноморье и отправились продавать награбленное добро на европейские рынки.

От 969-го года до последнего десятилетия X века снова нет ника­ких известий о русско-хазарских отношениях. Святослав после 965-го года не интересовался делами на Востоке, так же как и его сыновья, междоусобная распря которых помешала им задержать даже власть над радимичами и вятичами. Лишь Владимиру удалось снова подчи­нить эти племена, и к его же времени относится первое известие о подчинении Киеву Тмуторокани. Смею думать, что только при этом князе Тмуторокань присоединилась к Киеву (по всей вероятности, во время корсунского похода Владимира), но, к сожалению, разрос­шийся объем статьи не позволяет мне подробно остановиться на этом вопросе.

Крупнейшим восточным соседом Руси являлся Хазарский каганат. Это тюркоязычное полукочевое государство, в котором господствующей религией был иудаизм.

Длительное время хазары брали дань с ряда славянских племен (северян, радимичей). Олег заставил эти племена платить дань не хазарам, а Киеву. Отношения Руси с каганатом ухудшались также под влиянием Византии (союзник Руси с 907 г.). Византия и каганат враждовали из-за столкновения интересов на Черном море и религиозных распрей.

Решающий удар каганату был нанесен Святославом в 964-966 гг. Он захватил столицу каганата Итиль (в дельте Волги), города Семендер (в Прикаспии), Саркел (на Дону). Не выдержав этого удара, каганат вскоре распался. Господами в степях стали тюркоязычные кочевники-печенеги.

Печенеги нападали на русские торговые караваны на Днепре, устраивали набеги на Русь. Но иногда они выступали и союзниками русских (например в 944 г. во время похода Игоря). В 969 г., во время пребывания Святослава на Дунае, печенеги осадили Киев и едва не взяли его. Лишь срочное возвращение Святослава заставило их отступить. В 972 г. печенеги все же убили Святослава.

При князе Владимире I границы Руси были укреплены по речным рубежам, отделявшим Русь от степей. Это стало необходимо из-за непрерывных печенежских набегов. Сооружение укрепленных линий затруднило набеги и позволило расширить территорию Руси. В середине Х в. печенеги кочевали в одном дне пути от Киева, в начале XI в. - в двух днях пути.

В 1036 г. князь Ярослав Мудрый нанес печенегам решительное поражение. После этого многие печенеги перешли на русскую службу, главными же противниками Руси с востока стали на два столетия половцы.

Отношения с европейскими странами

Отношения со странами Европы стали активно развиваться в конце X-XI вв., после крещения Руси. Став христианской, Русь включилась в единую семью европейских государств. Началось заключение династических браков. Уже внуки Владимира были женаты на польской, византийской и немецкой принцессах, а его внучки стали королевами Норвегии, Венгрии и Франции.

В Х-XI вв. Русь воевала с поляками и древнелитовскими племенами, начала утверждаться в Прибалтике, где князь Ярослав Мудрый основал город Юрьев (ныне - Тарту).

Выводы

Таким образом, Киевская Русь осуществляла активную внешнюю политику, постепенно расширяя свою территорию, ведя войны и заключая торговые и дипломатические соглашения со своими соседями. Внешнеполитическая деятельность Киевской Руси типична для раннего государства.

11.Причины и последствия раздробленности Руси

во-первых, особенности становления феодализма на Руси. Князья наделяли своих наследников не комплексом обширных вотчин, а рентой-налогом. Нужны были гарантии того, что наследник со временем будет главой княжества. В то же время увеличение княжеских родов и сравнительно малый рост совокупного прибавочного продукта обостряли борьбу между князьями за лучшие княжества и территории, с которых можно было получать больший налог. Поэтому княжеские междоусобицы - это прежде всего борьба за перераспределение налога, которая позволяла захватить наиболее выгодные княжения и закрепиться в ранге главы суверенного княжества;
во-вторых, натуральное хозяйство, отсутствие экономических связей способствовало созданию сравнительно небольших феодальных мирков и сепаратизму местных боярских союзов;
в-третьих, развитие боярского землевладения: расширение боярских вотчин путем захвата земель смердов-общинников, покупка земли и т. п. - вело к усилению экономической мощи и самостоятельности бояр и в конечном счете к обострению противоречий между боярами и великим киевским князем. Бояре были заинтересованы в такой княжеской власти, которая могла бы обеспечить им военную и правовую защиту, в частности в связи с ростом сопротивления горожан, смердов, способствовать захвату их земель и усилению эксплуатации. Местные бояре стали приглашать князя со своей дружиной, но отводили им поначалу только полицейские функции. В последующем князья, как правило, стремились получить всю полноту власти. И это, в свою очередь, вело к обострению борьбы между боярами и местными князьями;
в-четвертых, рост и укрепление городов как новых политических и культурных центров;
в-пятых, в XII в. торговые пути стали обходить Киев; европейских купцов, а также новгородцев все более привлекали Германия, Италия, Ближний Восток, «путь из варяг в греки» постепенно терял свое значение;
в-шестых, борьба с кочевниками ослабляла Киевское княжество, замедляла его прогресс; в Новгороде и Суздале было гораздо спокойнее.

Последствия

Негативные последствия феодальной раздробленности Руси в 11 веке еще несколько веков подряд будут беспокоить княжества. После нашествия монголо-татар Русь так и не объединила свои усилия. В результате несколько столетий княжества находились под гнетом этих племен. Это затормозило развитие Руси как минимум на сто лет.

С другой стороны у феодальной раздробленности есть и положительные моменты – это неминуемый период становления каждого государства. Прочувствовав негативные последствия раздробленности, российские феодальные княжества окончательно осознали все положительные стороны единства. Нашествие Золотой Орды хотя и затормозило развитие Руси, но в то же время ускорило процесс возрождения единой Руси.

Для примера можно привести некоторые страны Европы, ту же, Германию. Это государство избежало подобного негативного влияния других более численных войск. Однако и избавиться от феодальной раздробленности смогло только в XIX веке.

12.Галицко-Волынское княжество

Га́лицко-Волы́нское кня́жество (лат. Regnum Rusiae - королевство Руси ; 1199-1392) - юго-западное древнерусское княжество династииРюриковичей, созданное в результате объединения Волынского и Галицкогокняжеств Романом Мстиславичем. После того, как в 1254 году Даниил Галицкий принял в Дорогочине титул «короля Руси» от папы римскогоИннокентия IV, он и его потомки использовали королевский титул.

Галицко-Волынское княжество было одним из самых больших княжеств периода политической раздробленности Руси. В его состав входили галицкие,перемышльские, звенигородские, теребовлянские, волынские, луцкие,белзкие, полесские и холмские земли, а также территории современныхПодляшья, Подолья, Закарпатья и Молдавии.

Княжество проводило активную внешнюю политику в Восточной иЦентральной Европе. Его главными соседями и конкурентами были Польское королевство, Венгерское королевство и половцы, а с середины XIII века - также Золотая Орда и Литовское княжество. Для защиты от них Галицко-Волынское княжество неоднократно подписывало соглашения с католическим Римом, Священной Римской империей и Тевтонским орденом.

Галицко-Волынское княжество пришло в упадок под воздействием целого ряда факторов. Среди них были обострившиеся отношения с Золотой Ордой , в вассальных отношениях к которой княжество продолжало состоять, в период её объединения и последующего усиления в начале XIV века. После одновременной смерти Льва и Андрея Юрьевичей (1323) земли княжества начали захватываться его соседями - Польским королевством и Великим княжеством Литовским. Увеличилась зависимость правителей от боярской аристократии, пресеклась династия Романовичей. Княжество прекратило своё существование после полного раздела его территорий по итогам войны за галицко-волынское наследство (1392).

13.Владимиро-Суздальское княжество

В летописях до XIII века обычно именовалось «Суздальской землёй» , с кон. XIII века - «великим княжением Владимирским» . В историографии обозначается термином «Северо-Восточная Русь» .

Вскоре после того, как ростово-суздальский князь Юрий Долгорукий в результате многолетней борьбы утвердился на киевском княжении, его сын Андрей уехал на север, взяв с собой икону Божьей Матери из Вышгорода (1155). Андрей перенёс столицу Ростово-Суздальского княжества во Владимир и стал первым великим князем Владимирским. В 1169 году организовал взятие Киева, и, по выражению Ключевского В. О., «отделил старшинство от места», посадив на киевское княжение младшего брата, а сам оставшись княжить во Владимире. Старшинство Андрея Боголюбского признавали все русские князья [источник не указан 413 дней ]), кроме галицкого и черниговского. Победителем в борьбе за власть после гибели Андрея вышел его младший брат Всеволод Большое Гнездо, поддержанный жителями новых городов юго-западной части княжества («холопы-каменщики») против ставленников старого ростово-суздальского боярства. К концу 1190-х годов он добился признания своего старшинства всеми князьями, кроме черниговского и полоцкого. Незадолго до смерти Всеволод созвал съезд представителей различных социальных слоёв по вопросу престолонаследия (1211): Князь великий Всеволод созва всех бояр своих с городов и волостей и епископа Иоанна, и игумены, и попы, и купцы, и дворяны, и вси люди .

Переяславское княжество находилось под контролем владимирских князей с 1154 года (за исключением короткого периода1206-1213 ). Также они использовали зависимость Новгородской республики от подвоза продовольствия из земледельческого Ополья через Торжок, чтобы распространить на неё своё влияние. Также владимирские князья использовали свои военные возможности для защиты Новгорода от вторжений с запада, и с 1231 до 1333 года неизменно княжили в Новгороде.

В 1237-1238 годах княжество подверглось опустошению монголами. В 1243 году владимирский князь Ярослав Всеволодовичбыл вызван к Батыю и признан старейшим князем на Руси. В конце 1250-х годов была проведена перепись и началась систематическая эксплуатация княжества монголами. После смерти Александра Невского (1263) Владимир перестал быть резиденцией великих князей. На протяжении XIII века образовались удельные княжества с собственными династиями: Белозерское, Галицко-Дмитровское, Городецкое, Костромское, Московское, Переяславское, Ростовское, Стародубское, Суздальское, Тверское, Углицкое, Юрьевское, Ярославское (всего до 13 княжеств), причём в XIV веке тверские, московские и нижегородско-суздальские князья стали титуловаться «великими». Собственно владимирское великое княжение, включавшее в себя город Владимир с обширной территорией в зоне суздальского ополья и право сбора дани для Орды со всех княжеств Северо-Восточной Руси, кроме великих , получал по ярлыку от ордынского хана один из князей.

В 1299 году митрополит всея Руси переехал из Киева во Владимир, а в 1327 году в Москву. С 1331 года владимирское княжение закрепилось за московским княжеским домом, с 1389 года фигурировало в завещаниях московских князей наряду с московским доменом. В 1428 году произошло окончательное слияние владимирского княжества с московским.

14. Новогородская боярская республика: особенности социально-политического развития.

Новгородская республика была одной из самых цивилизованных стран Европы. В то время как многие монархи Западной Европы были неграмотны, многие простые горожане умели читать и писать. Новгородцы использовали берестяные грамоты, которые содержали частные письма и предложения, уведомления и счета. Эти бумаги дают представление о повседневной жизни разных социальных слоёв.

Новгород известен своим уникальным стилем архитектуры и иконописи. Господствующей религией было православие.

Язык новгородцев отличался от языка центральных русских княжеств, он известен как новгородский диалект.

Вече

Основная статья: Новгородское вече

«Новгородское вече». Работа А. П. Рябушкина

Для Новгородской боярской республики характерны некоторые особенности общественного строя и феодальных отношений: значительный социальный и землевладельческий вес новгородского боярства, имеющего давние традиции, и его активное участие в торговой и промысловой деятельности. Основным экономическим фактором была не земля, а капитал. Это обусловило особую социальную структуру общества и необычную для средневековой Руси форму государственного правления.

Вече - собрание части мужского населения города, обладало широкими полномочиями(«общегородское» вече): были случаи, что оно призывало князя , судило о его «винах », «указывало ему путь » из Новгорода; избирало посадника, тысяцкого и владыку; решало вопросы о войне и мире; издавало и отменяло законы; устанавливало размеры податей и повинностей; избирало представителей власти в новгородских владениях и судило их.

После первого удачного похода на Новгород (1471) Иван III принудил новгородцев «ставить архиепископа на Москве » . В результате второго похода (1478), вече было уничтожено, как политический институт, а вечевой колокол увезён в Москву. Традиции веча восходят к многотысячелетним традициям народных собраний, идущих от родо-племенных советов.

Хазары и Русь

Начиная с VII века хазары приобретают все большее и большее значение и вскоре становятся властителями обширных земель на юге нынешней территории СССР.

Известно, например, что уже в начале VII века византийский император Гераклий обращался к хазарам, как к могущественному племени, ища у них помощи против персов. К половине VIII века хазары покорили племена славян, живших близко к южным степям.

В своем целом хазарская держава представляла собой объединение феодальных и полуфеодальных образований степей Волги и Дона, а также Северного Кавказа. Сами хазары, как таковые, составляли лишь часть населения Хазарии; это было, скорее всего, городское население, жившее в торговых городах Хазарии. Итиле, Семендере, Саркеле (на Дону) и других. Армянский историк X века Моисей Каланкатваци, описывая осаду хазарами в 626 году Тбилиси, говорит о хазарах, как о людях «широколицых, безресничных», явно указывая на их монголоидный тип.

По своему общественному строю хазарское царство являлось феодальным государством с сильными пережитками родоплеменных отношений.

Владения хазар простирались на многие сотни километров и занимали огромное пространство между Каспийским и Черным морями, ограниченное Волгой и Доном и Кавказским хребтом.

В VII веке владения хазар доходили до Закавказья. Из-за земель Закавказья хазарам пришлось вынести упорную и жестокую борьбу с арабами-мусульманами. Борьба эта продолжалась 80 лет. Несмотря на длительное сопротивление хазар, в половине VIII века арабы вытеснили их из Закавказья, и попытки хазар вновь вернуть там свои владения окончились неудачей. Арабы-мусульмане (халифат) («Халифат» - название, данное в Европе арабскому государству, - от слова «халиф»; халифами назывались арабские мусульманские государи, считавшие себя преемниками пророка Мухаммеда (Магомета) ) прочно утвердились в Закавказье.

Вообще, история хазарского государства обильно насыщена упорной борьбой хазар с другими народами. Так, желая сохранить в числе своих данников славянские племена, хазары вступили в борьбу с русскими князьями. В последней четверти IX века в степях начали усиливаться печенеги, и возникла борьба между ними и хазарами. Границы Хазарии не были постоянными; в зависимости от успехов или неудач в борьбе с неприятелем, границы то расширялись, то сужались.

Наивысшего могущества Хазарское государство достигло в VIII-IX веках, когда и Киев платил им дань.

Насколько широко распространилось влияние хазар и, в частности, насколько тесны были их взаимоотношения со славянами, показывает, например, тот факт, что на территории бывших Воронежской и Тульской губерний даже по сей день есть селения и места, носящие названия: «Казаричи», «Козары», «Козар», «Каган» (название хазарского царя) и т. д.

С самого начала хазарского господства в южнорусских степях установились связи между русскими и хазарами. Еще до того как хазарский каган распространил свою власть на некоторые восточнославянские племена (ограничиваясь, впрочем, лишь сбором дани с покоренных племен), в городах и селениях, Хазарии уже обитала определенная часть и русского населения. Хазарию часто посещали русские купцы. Русские воины-дружинники находились в войсках хазарского кагана. Ибн-Хордадбех (середина IX века) сообщает, что «русы, а они принадлежат к славянам», ездят в Хазарию по Дону и Волге. Масуди (X век) свидетельствует, что «русы и славяне» были в составе стражи кагана. В материальной культуре также прослеживается обоюдное славяно-хазарское влияние. И, вообще, нахождение Хазарии в районе скрещения торговых путей, ведших в Причерноморье, Византию, Хорезм, Иран, Азербайджан, области по течению Дона и Волги и т. д., способствовало проникновению сюда самых различных влияний. Именно поэтому хазарская культура носит столь смешанный характер. Показателен в этом отношении один из хазарских городов на Дону (близ станицы Цымлянской), раскопки которого дают предметы самого различного происхождения - русские, византийские, среднеазиатские, иранские, закавказские и другие.

Для понимания образа жизни населения Хазарии очень важно сообщение о хазарах арабского писателя Ибн-Даста: «Зимою все население живет в городах, с наступлением же весны выходят из них в степь, где и остаются до приближения зимы». Таким образом, большинство населения Хазарии вело полукочевой образ жизни - занималось скотоводством, зимою проживая в городах, а весною выходя со стадами скота на степные пастбища. Известно, впрочем, что в Хазарии также занимались земледелием, разводили виноградники; процветала торговля.

Широкий размах торговли способствовал возникновению и развитию хазарских городов. По некоторым данным, число городов Хазарии доходило до ста.

Среди хазар, как пережиток родового общества, еще существовало разделение на отдельные роды, каждому из которых отводилась определенная территория. Однако родовой строй доживал свои последние дни. Из состава отдельных родов выделился влиятельный слой родовой, в последующем - феодальной знати. Во главе хазарского государства стоял наследственный феодальный монарх - каган, или хакан, - окруженный богатыми сановниками, носившими название бегов (беков), или пэхов и тарханов.

Хазарскому царю воздавались божественные почести. Эти почести доходили до того, что никто, за исключением самых важных сановников, не имел права видеть кагана. При встрече с ним все падали ниц. Даже тогда, когда, каган стоял во главе войска, то он находился на колеснице под покрывалом, при чем олицетворял собой не полководца и непосредственного руководителя военными действиями, а божество, приносившее счастье своему народу. Когда каган умирал, место его погребения тщательно скрывали. Гробницу помещали в реке, а строивших ее и производивших погребение людей убивали.

Действительная власть в Хазарии принадлежала, однако, не кагану, а его наместнику - каган-бегу (из числа бегов), который фактически и управлял государством, и к тому же командовал войсками. Местные чиновники-администраторы назначались обычно из числа родственников кагана. Крупными сановниками, после кагана-бега, являлись кендер-хакан в гаушнар (джавишгар).

Известный арабский писатель Ибн-Фадлан, совершивший путешествие к волжским болгарам в начале X века, так рассказывает обо всем этом:

«Что же касается царя хазар, которого называют хакан, то, право же, он не показывается иначе, как (раз) в каждые четыре месяца, появляясь в (почетном) отдалении. Его называют великий хакан, а замести теля его называют хакан-бех. Это тот, кто предводительствует войсками и управляет ими, руководит делами государства и заботится о нем (государстве), и появляется (перед народом), и ему изъявляют покорность цари, находящиеся с ним по соседству. И он входит каждый день к великому хакану смиренно, проявляя униженность и серьезность (спокойствие), и он не входит к нему иначе как босым, (держа) в своей руке дрова, причем, когда приветствует его, он зажигает перед ним эти дрова. Когда же он покончит с топливом, он садится вместе с царем на его скамью с правой стороны. Его замещает муж, называемый кендер-хакан, а этого замещает также муж, называемый джавишгар. И обычай (правило) большего царя тот, что он не дает аудиенции людям и не разговариваем с ними, и к нему не является никто, кроме тех, кого мы упомянули, а управление по администрированию, исполнению наказаний и управлению государством (лежит) на его заместителе хакан-беге. И обычай (правило) (касательно) большего царя тот, что если он умрет, то строится для него большой двор, в котором (имеются) двадцать домов, и вырывается для него (хакана) в каждом из домов его (этого двора) могила, и измельчаются камни настолько, что они делаются похожими на сурьму, и расстилаются в ней (могиле) и бросается негашеная известь поверх этого, а под этим двором и этой могилой есть большая река, которая течет и они помещают (проводят) эту реку над этой могилой и говорят, что это для того, чтобы не добрался до нее ни шайтан, ни человек, ни черви, ни гнус Когда он похоронен, то рубят шеи тем, которые его хоронят, чтобы не было известно, в каком из этих домов {находится) его могила» («Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу». Перевод (А. П. Ковалевского) и комментарии под редакцией акад. И. Ю. Крачковского, Изд-во Академии наук СССР, М.-Л., 1939 ).

Местопребыванием хазарского кагана являлась столица Хазарии - город Итиль, расположенный в устьях Волги. Итиль был большим и многолюдным городом. Царский дворец, выстроенный из кирпича, стоял на острове, который соединялся с берегом Волги при помощи пловучего моста. Итиль представлял собой крупнейший центр торговых и меновых операций на юго-востоке Европы. Одним из важнейших доходов царской казны была пошлина с купцов. В Итиль приезжали купцы - русы, арабы, греки, евреи и другие. На рынках Итиля торговали товарами и изделиями, доставленными сюда из Средней Азии, Кавказа, Приволжья и славянских земель. Хазария была особенно тесно и повседневно связана с Востоком. Более культурные тогда народы Востока оказывали большое влияние на хазар (Дон играл видную роль в экономике Хазарии. Из Дона в Волгу переходили волоком (в районе современного Сталинграда). На Дон шли пути из Десны, Сейма и Северного Донца. Был и кружной путь по Днепру в Черное море, а затем на Дон через Керченский пролив и Азовское море. Направление сухопутных дорог на Дон пока точно не установлено ).

Любопытно, что представители различного рода религиозных воззрений усиленно конкурировали друг с другом в попытках распространить среди хазар именно свою религию, что способствовало бы усилению политического и экономического влияния той или иной страны на хазар. Борьба шла, в частности, между магометанством, христианством, иудейством и язычеством Внимание к хазарскому государству объяснялось, главным образом, тем, что хазары занимали тогда центральное положение между Азией и Европой.

В целях поддержания хороших отношений с хазарами, усердно стремилась к внедрению христианства в Хазарии и византийская дипломатия. С этим стремлением связан, между прочим, и дошедший до нас любопытный рассказ о том, что на территории Хазарии побывал, якобы, и знаменитый миссионер Кирилл, брат Мефодия.

В истории хорошо известна плодотворная деятельность уроженцев города Солуни, братьев Константина (Кирилла) и Мефодия, основоположников и пионеров славянской письменности, создателей славянской азбуки (Кирилл) и переводчиков первых культовых книг с греческого языка на славянский (IX век). И вот, по некоторым данным оказывается, что перед тем как отправиться в 863 году к славянам Моравии, Кирилл был послан византийским императором в Хазарию, где он был хорошо принят, вел длительные споры с раввинами и, в конце концов, добился от кагана права для греческих священников на свободную проповедь христианства (По поводу миссии Константина Философа (Кирилла) в Хазарию В. В. Мавродин справедливо замечает, что посылка знающего славянский язык греческого дипломата свидетельствует прежде всего о стремлении Византии упрочить свой авторитет в Хазарии путем внедрения христианства среди обитавших там многочисленных славян и русов. Ср. В. В. Мавродин - «Образование древнерусского государства», Изд. Ленингр. Гос. Университета, Л., 1945 ). Однако сам хазарский царь-каган и высшие слои хазарского общества приняли иудейское вероисповедание, проникшее к хазарам из Крыма и из Малой Азии через Кавказ. Среди широких же масс населения Хазарии оставались распространенными не только иудейская вера, но и (в более широких размерах) магометанство, а также христианство и язычество. Арабские писатели Масуди, живший в первой половине X века, и Ибн-Хаукаль сообщают, что «в городе Итиле было 7 судей, двое из них - для мусульман, двое, которые судят по закону Торы (т. е. иудейскому), - для хазар; еще двое, которые судят по закону инджиля (евангелия), - для тамошних христиан, и, наконец, один - для славян, русов и других язычников - он судит по закону язычества или по закон разума».

Это еще раз свидетельствует о том, что население Хазарии было неоднородно по своему составу.

Наряду с исконным населением южнорусских степей, в Хазарии обитали множество пришельцев ив Средней Азии, Кавказа, Ирана, потомки еврейских беженцев - изгнанников из Византии. На территории Хазарии, как сказано, жили и славянские племена. Это подтверждает и арабский писатель Масуди. Он говорит, что берега реки Танаиса (Дона), «Которая приходит с севера, обитаемы многочисленным народом славянским и другими народами, углубленными в северных краях». На пребывание славян в Хазарии указывает и славянское происхождение названий рек в бассейне Среднего Дона и Донца. Есть сведения, что славяне обитали и в самой столице Хазарии, проживая в одной из двух половин города Итиля.

Влияние Руси на хазар и ее удельный вес в жизни Хазарского государства были большими, нежели это обычно себе представляют. И хотя господствующим народом здесь являлись не русские, а хазары, все же хазарская держава была русской в большей степени, чем это может показаться на первый взгляд.

Покойный академик Н. Я. Марр указывал, что свидетельство армянского историка Моисея Утийца (Каланкатваци) о племени рос «косвенно может давать нам указание на наличие в составе хазарского объединения не библейских, а реальных росов, т. е. уже восточных славян» (Моисей Утийц (X век) называет хазар «росмасохами», что указывает на высокий удельный вес росов в жизни Хазарии ). Он же, приводя слова арабского писателя Ал-Бекри о наличии у хазар славянского языка, писал, что «история хазар есть часть древней истории Руси в состоянии особого с ней сплетения» (Н. Я. Мaрp. - По поводу русского слова «сало» в армянском описании хазарской трапезы. Тексты и разыскания по кавказской филологии, т. I, также - Избранные работы, т. V, М.-Л., 1937 ).

В X веке (не позже 976 г.) еврейский сановник при дворе испанских халифов Хасдая-Ибн-Шафрута просил хазарского царя Иосифа сообщить ему о действительном существовании в Хазарии еврейского царства - «дабы я знал начало и основание дела, как попал Израиль в эту местность». В своем ответном письме царь Иосиф так описал Хазарское государство:

«Что касается твоего вопроса о протяжении нашей страны и ее длине, то она расположена подле реки, примыкающей к Гурканскому (Каспийскому - Б. Л.) морю на восток на протяжении 4 месяцев пути. Подле (этой) реки расположены весьма многочисленные народы в бесчисленном множестве, они живут в селах и городах и в укрепленные городах.

Их девять народов которые не поддаются распознанию и которым нет числа. Все они платят мне дань. Оттуда граница поворачивает (и доходит) до Гургана. Все живущие по берегу этого моря на протяжении одного месяца пути платят мне дань.

С южной стороны живут 15 народов многочисленных и сильных, которым нет счета, до Баб-ал-Абваба (Дербента - Б. Л.). Они проживают на горах. Все жители страны Баса и Танат (под басами некоторые ученые понимают осетинское племя басиян, а под Танатом - страну по Нижнему Дону - Б. Л.) до (самого) моря Кустантинии (Черное море - Б. Л.), на протяжении двух месяцев пути, все платят мне дань. С западной стороны живут 13 народов многочисленных и сильных, располагающихся по берегу моря Кустантинии. Оттуда граница поворачивает к северу до большой реки по имени Юз-Г (может быть, р. Днепр, по старинному турецкому обозначению Иоза - Б. Л.)

Они живут (здесь) в открытых местностях, не защищенных стенами и переходят во всей степи, доходя до границы (страны) Хин-Диим (под страной Хин-Диим, а в других редакциях Х-г-риим, некоторые ученые понимают страну угров, т е венгров - Б. Л.) Они многочисленные, как песок, который на берегу моря, и платят мне дань. Страна их простирается на протяжении 4 месяцев пути. Я (сам) живу у входа в реку (т. е. в устье р. Итиль, или Волги) и не пускаю руссов, прибывающих на кораблях, проникать к нам. Точно так же я не пускаю всех врагов их, приходящих сухим путем, проникать в их страну. Я веду с ними упорную войну. Если бы я их оставил (в покое), они уничтожили бы всю страну измаильтян (мусульман - Б. Л.) до Багдада…

Страна (наша) не получает много дождей. В ней имеется много рек, в которых выращивается много рыбы. Есть (также) в ней у нас много источников. Страна плодородна и тучна, состоит из полей, виноградников, садов и парков. Все они орошаются из рек У нас есть очень много всяких фруктовых деревьев. Я еще сообщу пределы моей страны. В восточную сторону она простирается на 20 фарсахов (Величина фарсаха - примерно 5-6 километров ) пути, до моря Гурганского, в южную сторону на 30 фарсахов пути и в западную сторону на 30 фарсахов пути. Я живу внутри острова. В северную сторону она простирается на 30 фарсахов пути (и имеет здесь) много рек и источников» (Цит. по работе П. К. Коковцева - Еврейско-хазарская переписка в X веке, М. ).

По этому письму хазарского царя мы можем судить, что собой представляли Хазария, ее географическое положение, природные богатства, каковы были-размеры территории этой страны и сколько в ней обитало племен и народов.

Хазары и Русь

В VII в. в нижнем междуречье Волги и Дона образовалось Хазарское государство, объединившее под своим владычеством многие народы: собственно хазар, алан, болгар, буртасов, мадьяр, печенегов, марийцев. В данническую зависимость от хазар попали также некоторые восточнославянские союзы племен, в том числе поляне, северяне, вятичи. На раннем этапе хазарской истории в сфере интересов каганата пребывали, по-видимому, и славяне-анты. В период расцвета, который приходился на конец VII - начало IX в., власть Хазарии простиралась на Северный Кавказ, Крым, Волжскую Булгарию и некоторые другие сопредельные земли. Главной частью Хазарского государства был бассейн Средней и Нижней Волги. Здесь же, в самом устье Волги, находилась столица Хазарии - город Атиль.

Раннесредневековые авторы изображают хазар VII в. как полудиких кочевников, вполне сопоставимых с гуннами, с которыми их нередко отождествляли. Византийские и арабские авторы причисляли хазар к тюркской языковой семье. Сами хазары считали себя по происхождению родственниками угров, авар, гузов, болгар и савиров. По языку хазары сближались с болгарами. Ал Истахри, а также Ибн Хаукаль писали, что «язык болгар подобен языку хазар». Согласно ал Бируни, «болгары и сувары говорят особым языком, смешанным и тюркского и хазарского».

По свидетельству современников, хазары были прирожденными всадниками, широкоскулыми, длинноволосыми. Питались они мясом, кобыльим и верблюжьим молоком. Согласно Ибн Русту, хазары зимой обитали в городах, а летом уходили в степь. Постепенно происходил процесс перехода хазар к земледельческим занятиям. Ал Истахри и Ибн Хаукаль отмечают, что в окрестностях хазарской столицы Атиль находились пахотные поля. Там выращивали по преимуществу рис, который наряду с рыбой стал основной пищей хазар.

Из письма хазарского царя Иосифа визирю Кордовского халифата Хаздаю Ибн Шапруту, написанному в 961 г., явствует, что население Хазарии делится на кочевников и оседлых. К кочевникам исследователи относят печенегов, к оседлым - хазар.

Как считал А. П. Новосельцев, в IX–X вв. в районах Хазарии, где имелись условия для развития земледелия, значительная часть ранее кочевого населения перешла к оседлой (или полуоседлой) жизни и занятию земледелием.

Важное, может быть, определяющее место в экономике Хазарии занимала торговля. Хазарское государство с самого начала своего существования утвердило контроль над важнейшими путями международной торговли. К ним прежде всего относились пути из Европы в страны Передней Азии, а также к черноморским рынкам. По сообщению арабских географов, Хазария производила и вывозила из собственной страны рыбный клей. Мед, воск, меха, а также рабов везли через Хазарию из стран буртасов, булгар, печенегов, Руси.

Международная торговля Хазарии находилась в руках трансэтнического еврейского торгового капитала, но в нее были вовлечены также мусульманские и славяно-русские купцы.

Согласно свидетельству Ибн Хордадбега, русские купцы плавали не только по Румскому (Черному) морю, но также и по морю Джурджана (Каспийскому). Иногда они возили товары на верблюдах из Джурджана в Багдад.

В пределах собственно Хазарии и территорий, находившихся с ней в даннических отношениях, имел хождение арабский дирхем, который чеканили в государствах Средней Азии, Ирана и Северной Африки. Еврейские купцы называли дирхем «шэлэг», что означало «белый» или «серебреник». Эта денежная единица нашла отражение в русской летописи.

Хазарское государство имело достаточно структурированную систему управления. На верхней ступени власти находилось два человека: хакан и его заместитель - бек. Формально титул «хакан» означал у тюркских народов VI–X вв. верховного правителя, которому подчинялись другие властители. Вероятно, на первом этапе существования Хазарского государства верховенство хакана не подвергалось сомнению. Он оставался реальным властителем страны. Позже ситуация изменилась коренным образом. Царские полномочия постепенно переходят к беку. На переходном этапе как считают исследователи, установилось своеобразное двоевластие хакана и бека, затем вся реальная власть окончательно переходит к беку, который уже именуется титулом «царь». Хакан содержится во дворце царя, он является лишь символом власти, причем совершенно незащищенным от произвола царя.

Хазары, как и другие подвластные им тюрко-ираноязычные народы, первоначально были язычниками. Они поклонялись различным божествам, первым среди которых был Куар - бог молний. Другое хазарское божество носило имя Тангри-хана, ему приносили в жертву лошадей в священных рощах. Хазары поклонялись также огню, воде, луге. Распространенный среди хазар культ лошади неоспоримо подчеркивает их связь со степными кочевниками, а поклонение священным деревьям, вероятно, позаимствовано от соседних оседлых народов, не исключено, что и от восточных славян.

С 40–50-х годов VIII в. в Хазарии наметились тенденции к утверждению монотеизма. Вначале это были ислам и христианство, а уже в IX в. преобладание получает иудаизм, главным образом среди правящей и торговой верхушки общества. Это в конечном итоге сыграло роковую роль в исторических судьбах Хазарского государства. Царь и его окружение, принявшие иудаизм, потеряли духовную связь со своими подданными, исповедовавшими в массе своей ислам, христианство, различные языческие культы.

Народы, входившие в состав Хазарского каганата, создали в VII–X вв. своеобразную и яркую культуру, вошедшую в научную литературу под названием салтово-маяцкой. Археологически она представлена сезонными стойбищами, поселениями, укреплениями (состоящими из земляных валов и каменных стен), могильниками, а также остатками городов. Один из таких городов находился на Северском Донце, вблизи современного села Верхний Салтов, которое и дало название культуре. К числу больших городов Хазарии относились также Самандар, Атиль, Саркел.

Археологические исследования показали, что хазары умели сооружать стационарные жилища, которые возводились из дерева и самана и обогревались печами-каменками или открытыми очагами. В Подонье, на месте кочевий, сохранились остатки легких жилищ типа юрт с открытыми очагами.

Высокого уровня достигло в Хазарии ремесленное производство, в частности кузнечное, ювелирное, кожевенное, гончарное. На всей территории распространения салтово-маяцкой культуры выявлены ремесленные центры, обеспечивавшие земледелие, военное дело, быт необходимыми наборами орудий труда (топоры, серпы, наральники, мотыги), оружия (сабли, кольчуги, боевые топоры, колья, стрелы, шлемы), конской сбруи (стремена, седла, удила, пряжки), ювелирных украшений (серьги, бусы, наременные бляшки, браслеты, фибулы). Гончары салтово-маяцкой культуры славились изготовлением особого вида столовой керамики, преимущественно серо- и чернолощеной. Ассортимент ее чрезвычайно разнообразен. Это кувшины, кружки, кубышки, миски, горшки. Известны также небольшие красноглиняные ойнахои, огромные горшки-пифосы для хранения продуктов.

Рис. 13. Ювелирные изделия.

Яркое представление о культуре племен и народов, составляющих Хазарское государство, дают исследования могильников. Для населения Подонья и Северского Донца характерны захоронения в катакомбах и ямах. В Крыму и Приазовье обнаружены ямные могильники. Судя по тому, что до наших дней не сохранились наземные признаки захоронений, можно предположить, что их в виде курганных насыпей и не было. Исследователи пришли к выводу, что население, хоронившее своих покойников в катакомбах, было аланами. Ямные могильники оставлены болгарами.

На окраинах хазарского владычества обнаружен целый ряд памятников VII–VIII вв., этническая принадлежность которых до сих пор остается предметом острых дискуссий. Речь идет, главным образом, о так называемых кладах-погребениях у села Малая Перещепина Полтавской области, у села Гладосы Кировоградской области, у села Вознесенка Запорожской области, у села Мартыновка Черкасской области и ряде аналогичных памятников.

Отдельные из этих комплексов состояли из большого количества золотых и серебряных вещей. Так, в кладе у села Малая Перещепина найдено около 21 кг только золотых ювелирных изделий, в Гладосском - около 3 кг, в Вознесенском - 1,2 кг. Большинство изделий этих кладов изготовлено в мастерских Византии и Ирана.

М. И. Артамонов полагал, что так называемая перещепинская культура связана с хазарами и ее появление в Поднепровье явилось следствием вторжения в эту область именно хазар. Названные комплексы, найденные в погребениях с трупосожжениями, принадлежали тюркским вождям, возглавлявшим хазарские воинские отряды.

Д. Т. Березовец считал, что «клады» Мартыновский, Перещепинский, Вознесенский и Гладосский оставил в Поднепровье народ «рос», имевший самое непосредственное отношение хазарам и салтовской культуре.

И. Вернер, а в последнее время Ч. Бадинт отнесли комплекс в селе Малая Перещепина к захоронению князя Великой Болгарии Куврата, который умер в 668 г.

А. И. Айбабин, проанализировав материалы вновь выявленного кочевнического погребения с конем у села Ясиново Николаевской области и обнаружив в них вещи, аналогичные вознесенским и перещепинским, пришел к выводу, что данный комплекс, как и аналогичные ему, следует связывать с хазарами.

Погребения, сопровождающий инвентарь которых имеет черты, сходные с комплексом Малоперещепинского клада, открыты в Присивашском регионе, а также в бассейне реки Молочной. Датируются они VI–VII вв. Это впускные трупоположения с конем. Инвентарь характеризуется находками луков, колчанов, палашей, стремян, удил, наконечников стрел. По обряду захоронений и типологии вещей погребения имеют бесспорно тюркский характер. Что же касается конкретной этнической их атрибуции, то здесь возникают значительные трудности. Исследователи связывают их с болгарами (кутригурами), утрами и даже аварами.

Предположения о том, что комплексы перещепинского типа являются инвентарем могил кочевнических вождей, представляются логичными, однако не безусловными. Возникает, в частности, вопрос, каким образом Куврат или другие кочевнические вожди оказались далеко на севере от своих кочевий в регионе расселения восточных славян. Объяснение, согласно которому Куврат проиграл какое-то сражение хазарам, ушел на соединение с кутригурами и умер в пути, выглядит несколько искусственно. Не выдерживает критики и положение о том, что кочевников в этих комплексах выдает ирано-византийский набор вещей, якобы награбленных ими во время похода совместно с сасанидами в 626 г. на Константинополь. Во-первых, таким же образом ирано-византийские вещи могли попасть и к славянским вождям, которые со своими дружинами также осуществляли походы на Византию. А во-вторых, нельзя исключать проникновение сасанидских и византийских вещей в лесостепные регионы и посредством торговли.

Анализируя местонахождение и состав кладов Среднего Поднепровья (Трубчевского, Мартыновского, Малоржавецкого, Вильховчикского, Хапкого - на Правобережье; Козиевского, Колосковского, Новоодесского, Суджанского, Цыпляевского - на Левобережье), О. М. Приходнюк, В. А. Падин и Н. Г. Тихонов пришли к выводу, что практически все они связываются с ареалами славянских культур - пеньковской и колочинской. Следовательно, есть не меньше оснований считать владельцами вещей антскую знать, накопившую эти богатства, в том числе и в результате военных походов на Балканы. Многие вещи этих кладов, прототипы которых находились в Подунавье, Крыму, Византии, были изготовлены местными приднепровскими и поднестровскими ювелирами. К ним относятся пальчатые и зооморфные фибулы, зооморфные и антропоморфные нашивные пластины, пластины с различными геральдическими знаками и др. После обнаружения крупных ремесленных центров типа Пастырского на Черкасщине и Бернашевки на Винничине предположение это получило документальное подтверждение.

Согласно ряду исследователей, в частности О. Прицаку, Ч. Балинту и другим, западная граница хазарского государства проходила по Днепру и Южному Бугу. Убедительных доказательств в пользу этих утверждений нет. Судя по сведениям древнерусской летописи, к этим рубежам, вероятно, простиралась лишь временная хазарская юрисдикция, заключавшаяся в обладании правом сбора дани из некоторых восточнославянских союзов племен.

Собственно, именно это утверждал каган Иосиф в своем знаменитом письме Хаздаю Ибн Шапруту. Согласно ему, вятичи и северяне, именуемые соответственно «в-н-н-тит» и «с-в-р», живут недалеко от реки Атиль (Волги) на открытой местности и в укрепленных стенами городах, служат кагану и платят ему дань.

Некоторые исследователи считали это сообщение выдумкой Иосифа, призванной создать о своем государстве как можно более сильное впечатление. Но сомнения здесь не должно быть. То же самое сообщается и в «Повести временных лет». Другое дело, когда это было - во времена Иосифа или значительно раньше.

Мнения исследователей о времени утверждения хазарского господства над частью славян основываются на предположениях, а поэтому они разноречивы и неоднозначны. Наиболее реалистичным представляется вывод М. С. Грушевского, считавшего, что сведения «Повести временных лет» о подчинении некоторых восточнославянских племен хазарам, скорее всего, относятся ко второй половине VII - первой половине VIII в. Согласно М. И. Артамонову, левобережные славяне действительно находились под властью хазар, но уже в конце VIII - начале IX в. часть их, а именно - поляне, освободилась от хазарской зависимости. Б. А. Рыбаков не склонен видеть в сообщениях летописи указания на длительное подчинение восточных славян хазарам. Выплата славянами дани рассматривается им как «проездная пошлина».

Особую позицию в славяно-хазарских отношениях занял О. Прицак, по существу объявивший раннюю Русь хазарским каганатом, восточнославянский Полянский союз - хазарами, а ранний Киев - хазарским городом на Днепре.

К этим оригинальным выводам О. Прицак пришел в результате анализа найденного письменного документа, так называемого киевского письма, написанного хазарским евреем в Киеве в начале X в.

Казалось бы, обычная вещь. В хазаро-еврейском письме из Киева содержатся хазарские личные имена. Придерживаясь обычной исследовательской логики, можно прийти к выводу, что Киев в этот период поддерживал отношения с Хазарией и в нем проживали выходцы оттуда (вероятно, купцы). Но в этом ничего необычного нет. На основании свидетельств «Повести временных лет», сообщившей о наличии в Киеве урочища «Казаре», давно уже сделан вывод о том, что речь здесь идет о торговой колонии хазарских купцов. В представлении же О. Прицака, хазарские имена указывают на то, что Киев был хазарским городом, построенным на западной границе Хазарии.

Этимологические разыскания названия «Киев» привели О. Прицака к утверждению, что оно происходит от собственного имени «Куя», которое носил «министр вооруженных» сил Хазарии хорезмиец Куя. Он же построил крепость в районе села Берестово и разместил там оногурский гарнизон, якобы нанятый хазарами для охраны своих западных границ. От старой формы названия «огрин» («оногур») О. Прицак вывел и название урочища «Угорское».

Таким образом, согласно О. Прицаку, название «Киев», само по себе в своей древнейшей форме хорезмийского (восточно-иранского) происхождения, ню политически и культурно должно быть признано хазарским.

В качестве еще одного аргумента исследователь приводит название Копыревогоо конца Киева, которое якобы происходило от имени народа кабар. В славянской транскрипции оно могло звучать как «копир». Эта этимология, по мнению О. Прицака, подтверждает, что киевский внутренний город был первоначально заселен хазарскими кабирами (копирами).

В этих построениях исследователя практически все зиждется на искусственных посылках, начиная от конструирования лингвистических структур и кончая собственно исторической топографией Киева. Никаких следов крепости IX в. в районе урочища Угорского археологически не выявлено. Что касается Копыревого конца, то это не только не внутренний город, но даже и не окольный. Еще более существенным аргументом против версии хазарского Киева является археологический материал. В массе своей он типично славяно-русский. Вещи хазарского круга (салтово-маяцкие) в Киеве встречаются в единичных экземплярах. Не выдерживает испытания археологией и утверждение о постройке Киева хазарами не ранее первой половины IX в. Широкие исследования, осуществленные в историческом ядре города, убедительно свидетельствуют, что Киев изначально формировался как восточнославянский поселенческий центр.

Жертвой этимологических построений О. Прицака оказались и поляне, превратившиеся из летописного восточнославянского племени в хазарское. Связав название полян с апеллятивом «поле» и предположив, что в районе Киева на полей не было, только леса, О. Прицак пришел к выводу, что до прихода берега Днепра поляне обитали в степях на восток от него.

Других письменных источников в решении вопроса о том, кто такие поляне и откуда они пришли, кроме «Повести посменных лет», нет. И не случайно именно ее сведения привлечены О. Прицаком для обоснования тезиса о хазарстве полян. Обнаружив, что летописец в двух случаях упомянул полян в одной группе с северянами и вятичами, он сделал вывод, что они были левобережными южными соседями северян и вятичей, следовательно, хазарами. Делать такой ответственный исторический вывод на основании столь сомнительного наблюдения по меньшей мере несерьезно. К тому же поляне значительно чаще выступают соседями древлян и северян, нежели вятичей. Летописец в ряде мест совершенно определенно объединяет полян и древлян в одну группу, противопоставляя ее другой, которую составляли радимичи и вятичи. «Полянамъ же живущим особ?, яко же рекохомъ, сущимъ от рода слов?ньска, и нарекошася поляне, а древляне от слов?нъ же, и нарекошася древляне; радимичи и вятичи от ляховъ».

О. Прицак, исходя из убеждения, что поляне являлись хазарским народом, поставил под сомнение и сообщение летописи о том, что они были данниками хазар. Согласно историку, это более поздний вымысел редактора «Повести временных лет».

О хазарской дани полян в летописи сообщается трижды: в недатированной части «Повести временных лет» и в статьях 859 и 862 гг. Непредвзятый анализ этих сообщений не дает оснований для обвинения летописца в вымысле.

Вот текст из недатированной части: «По сихъ же л?т?хъ по смерти брат?? сея (Кия, Щека и Хорива. - П. Т. )быша обидимы древлями и ин?ми околными. И наидеша я хазар?, с?дящая на горах сихъ в л?с?хъ, и р?ша хазари: „Платите намъ дань“. Обдумавше же поляне и вдаша от дыма мечь, и несоша хазари ко князю своему и къ стар?йшинымъ своимъ».

Старейшины увидели в этой дани недоброе знамение, которое указывало на то, что со временем не поляне хазарам, а хазары полянам будут платить дань. Так оно и произошло, подытожил статью летописец: «Волод?ють бо казары руськие князи и до днешнего дня».

В статье 858 г. сообщается, что «хазары имаху на полян?х и на с?вер?х, и на вятич?хъ, и маху по б?л? и в?вериц? от дыма». Здесь О. Прицаку показалось подозрительным упоминание в качестве дани беличьих шкурок - белки, дескать, не водились в этой части Европы. Это элементарное недоразумение. Говоря словами летописца, можно сказать, что они водятся здесь и до внешнего дня.

Для доказательства тождества хазар и полян О. Прицаку пришлось по-новому прочесть и статью 862 г., в которой говорится, что жители Киева 60-х годов IX ст. пребывали в даннической зависимости от хазар. «И мы с?димъ родъ ихь (Кия, Щека и Хорива. - П. Т. ), платяче дань хозарамъ». Этому сообщению «Повести временных лет», которое затем вошло и в Ипатьевский летописный свод, О. Прицак противопоставил статью 862 г. Лаврентьевской летописи. В ней говорится: «И мы с?димъ, платяче дань родомъ их, козарамъ». Данная редакция действительно не совсем четкая, но ведь исследователи летописей уже давно пришли к выводу, что правильное прочтение статьи 862 г. содержится в Ипатьевской летописи. А. А. Шахматов предложил уточненную ее редакцию: «А мы сидим, род их, и платим дань хазарам».

Подводя итог сюжету о ранних хазаро-славянских контактах, следует отметить, что, несмотря на попытки поставить сведения «Повести временных лет» под сомнение, они верно отражают исторические реалии. Ни к полянам, ни к Киеву хазары не имели другого отношения, кроме того, что на определенном этапе истории, вероятно во второй половине VIII в., они распространили на них данническую зависимость.

В литературе нередко можно встретить утверждение, что Хазарский каганат оказал исключительно благотворное влияния на культурное и государственно-политическое развитие восточных славян.

Что касается культурного влияния, то оно не было сколько-нибудь значительным. Раскопки Киева и других Полянских центров показывают, что в их слоях содержатся лишь отдельные вещи хазарского происхождения, которые не оказали заметного влияния на развитие местной материальной культуры. Более заметно хазарское присутствие в северянской среде. Обнаруживаемые здесь памятники волынцевской культуры VII–VIII вв., особенно городища, отличаются сравнительно большим количеством находок салтовского облика. Это гончарная керамика: горшки темно-коричневого цвета, лощеные волнистыми и горизонтальными полосами, серолощеные кувшины, красноглиняные амфоры с зональным мелким рифлением. Соотношение ее с местной лепной керамикой выражается цифрами 1 к 10–15. На волынцевских памятниках обнаруживаются стеклянные бусины с впаянными в них бронзовыми колечками, антропоморфные бляшки поясных наборов, зеркала, которые имеют аналогии в раннесалтовских древностях.

Характерно, что на следующем этапе жизни северянского союза племен, представленном памятниками роменской культуры VIII–X вв., его культурные связи с хазарским миром практически затухают. Вероятно, это связано с тем, что северяне в этот период освободились от хазарской зависимости.

Более ощутимым оказалось влияние Хазарии на формирование экономических и политических структур восточных славян. Есть основания утверждать, что раннерусская система дуумвирата на киевском столе была позаимствована от хазар. В пользу этого свидетельствует, в частности, и то, что киевские князья носили титул хакана или кагана. Разумеется, переоценивать степень благотворного влияния Хазарии на восточных славян не следует. Государство Русь развивалось и крепло не столько под патронатом Хазарского каганата, сколько в постоянном противоборстве с ним. К тому же, Русь также оказывала влияние на хазар. Русская летопись упоминает в составе дружины Игоря хазар христианского вероисповедания, которые присягали на верность русско-византийскому договору 944 г. в соборной церкви св. Ильи.

Есть основания полагать, что уже при первых киевских князьях - соправителях Аскольде и Дире (60–80-е годы IX в.) хазарская власть была преодолена в собственно «Русской земле». Никоновская летопись сообщает об избиении Аскольдом и Диром печенегов после их похода на Византию.

Поскольку печенегов в это раннее время в Поднепровье еще не было, исследователи делают вполне правдоподобное предположение о том, что под ними подразумеваются хазары и венгры.

Более успешной попытка объединения восточных славян вокруг Киева была при следующей паре киевских соправителей - Олеге и Игоре.

Летопись сообщает, что Олегу удалось в продолжение 882–885 гг. подчинить Киеву большинство восточнославянских племен. В 884 и 885 гг., согласно «Повести временных лет», были освобождены от хазарской дани северяне и радимичи. При этом в летописи отсутствуют упоминания о военном конфликте Руси и Хазарии.

Не исключено, что русские летописцы просто не имели документальных сведений о русско-хазарских отношениях времени княжения Олега и Игоря. В Кембриджском документе конца XI - начала XII в., описывающем события X в. в Восточной Европе, есть данные о столкновении интересов Руси и Хазарии, а также о коварстве византийского императора Романа. «Роман же (злодей) послал также большие дары Хальгу, царю Русии и подстрекнул его на его (собственную) беду. И пришел он ночью к городу Самбараю и взял его воровским способом, потому что не было там начальника, раб Хашманая». В отместку за это хазары пошли снова на города Византии, очевидно в Крыму, и овладели тремя. Затем Песах (вероятно, каган) «пошел войною на Хальгу и воевал […] и Бог смирил его перед Песахом. И нашел […] добычу, которую тот захватил из Самбарая. И говорит он: „Роман подбил меня на это“».

После этого хазарский властелин якобы вынудил Олега осуществить поход на Константинополь, во время которого русские воины были осилены греческим огнем. Потерпев поражение от греков, Олег не вернулся в свою страну, но пошел морем в Персию, где его ожидало новое поражение. В результате этих неудач, как свидетельствует Кембриджский документ, русские попали в зависимость от хазар.

Разумеется, было бы напрасно ожидать в документе, отстоящем от описываемых событий на два столетия, адекватного их отображения. Здесь явно спутаны события, случившиеся при Олеге и при Игоре. Определенной поправки требует и утверждение о распространении на русских в начале X в. даннической зависимости от хазар. И тем не менее общий смысл русско-хазарских отношений отражен правильно. Вряд ли Хазария безропотно уступила свою власть над племенными союзами северян и радимичей.

С середины X в. Киевская Русь все активнее определяется как доминирующая сила в тех регионах, где раньше господствовала Хазария. Речь идет прежде всего о восточных торговых путях и рынках. По существу, подтверждением этого является сообщение царя Иосифа Хаздаю Ибн Шапруту о том, что важнейшая задача Хазарии заключается в том, чтобы не пропускать корабли русов через устье Волги в Каспийское море.

Реализовать эту задачу, как свидетельствуют письменные источники, Хазарии полной мерой так и не удалось. Русь пробивалась к восточным рынкам силой оружия и, несмотря на понесенные потери (по сообщению ал Масуди русские только в одном сражении в устье Волги потеряли около 30 тыс. человек) {2} , стала постоянным фактором в Каспийско-Кавказском регионе.

В пользу этого свидетельствует Кембриджский документ. Отметив злодеяния византийского императора Романа против евреев, неизвестный автор пишет, что его союзником в это время был царь Руси Хлга (Олег). «Но злодей Романус послал большие дары Хлгу, царю Руси, подстрекнув его совершить злое дело. И пришел тот ночью к городу Смкрии и захватил его обманным путем, так как не было там правителя, раб Хашманая». Из дальнейшего рассказа Кембриджского анонима явствует, что русские были одной из трех (еще Хазария и Византия) противоборствующих сил, чьи интересы сталкивались в Каспийско-Кавказском регионе.

Интересен в этом плане и поход русов в Закавказье в 943–944 гг. Как справедливо полагал М. И. Артамонов, русы прошли с Дона на Волгу, а оттуда - в Каспийское море. Этот путь им «услужливо» открыли хазары. А. П. Новосельцев считал, что Хазария в 40-е годы X в. была уже просто не в силах помешать проходу русских судов.

Могущество Хазарии неуклонно шло к закату. К 50-м годам X в. она превратилась во второстепенное государство, не способное удержать в сфере своего влияния огромные территории. Одно за другим отпадали от нее прежние владения. Наступила очередь и вятичской земли, дольше всех находившейся в даннической зависимости от Хазарии. Киев, который в годы правления Олега и Игоря не проявлял особой активности в Волго-Окском регионе, наконец вспомнил, что вятичи тоже славяне и все еще подвластны хазарам. Святослав в 964 г. осуществил поход в землю вятичей, но подчинить их себе, по-видимому, не смог. Для этого ему понадобилось еще два похода. Один на Хазарию в 965 г. и второй, в следующем году, на вятичей. Летописец под 966 г. отметил: «Вятичи победи Свтославъ, и дань на нихъ възложи».

Можно без сомнения утверждать, что сговорчивость вятичей стала возможной после нанесенного Святославом удара по Хазарии. Летописное сообщение о победе Святослава над хазарами во главе с каганом, овладении Саркелом, о победах над ясами и косогами не содержит указания на полное уничтожение Хазарии, но бесспорно свидетельствует о значительности нанесенного ей урона. В результате этого похода Русь овладела Волго-Окским междуречьем, вышла к Дону, а также закрепилась на Таманском полуострове.

Согласно сообщению «Повести временных лет», во времена княжения Владимира Тмутаракань представляла собой одно из русских княжеств, на его стол был посажен Мстислав Владимирович. Безусловно, важным Для Руси было овладение хазарской крепостью Саркел, находившейся на границе домена Хазарского каганата. Уже с конца IX в. здесь поселились печенежские наемники, которые не только охраняли границы Хазарии, но и нападали на соседние славянские земли. После взятия крепости и превращения ее в русский форпост Белая Вежа печенежско-огузский ее гарнизон оказался на службе у киевского князя. Здесь же располагался и отряд древнерусских дружинников. Исследователи на основании сообщений Ибн Хаукаля, ал Мукаддаси, Ибн Мискавейха пришли к выводу, что кроме похода 965 г. Святослав предпринял еще один поход на Хазарию в 968–969 гг. На этот раз он захватил столицу хазарского государства город Атиль и, по-видимому, окончательно подорвал его жизнеспособность. А. П. Новосельцев считал, что русские гарнизоны оставались в Атиле и Самандре вплоть до 990 г. и ушли оттуда только под давлением Хорезма. Потеряв к концу X в. владения на Северном Кавказе, в Подонье, на Тамани и Крыму, Хазария доживала последние дни, по-видимому, лишь в небольших пределах Нижней Волги. Судя по сообщению дербентской хроники, окончательно Хазария прекратила свое существование около 1064 г. «В этом же году и остатки хазар численностью в 3000 семей (домов) прибыли в город Кахтан из страны хазар, отстроили его и поселились в нем». (Цитируется по переводу А. П. Новосельцева.)

Территории, ранее подвластные Хазарии, отошли к новым сильным образованьям: Волго-Окское междуречье, Нижнее Подонье и Тмутаракань - к Киевской Руси; Нижнее Поволжье - к Волжской Булгарии; полновластными хозяевами степных регионов стали кочевые племена печенегов, огузов, половцев.