Каталония. История конфликта. Почему каталонцы хотят независимости

Правообладатель иллюстрации Reuters Image caption По данным опросов, каталонцы не так единодушны в своем отношении к независимости

1 октября правительство Каталонии намерено провести референдум о выходе региона из состава Испании, по итогам которого надеется на провозглашение независимости. Однако насколько сильно каталонцы стремятся к независимому статусу?

В ответ на это тысячи каталонцев вышли на улицы, чтобы принять участие в акциях протеста.

Каков был путь Каталонии к независимости?

Каталонский национализм жестко подавлялся властями Испании во времена диктатуры Франсиско Франко, однако эти тенденции резко усилились после его смерти в 1975 году.

В 2006 году власти Испании и Каталонии подписали договор, который предоставлял региону значительную административную и финансовую независимость, однако в 2010 году Конституционный суд Испании отменил некоторые положения этого документа, вызвав резкое недовольство каталонцев.

В ноябре 2014 года сепаратистски настроенное правительство Каталонии провело референдум, 80% участников которого проголосовали за отделение от Испании. Однако эти результаты не были признаны властями Испании.

Правообладатель иллюстрации EPA Image caption В Мадриде прошла акция противников отделения Каталонии от Испании

В начале сентября Каталонский парламент о переходном периоде, который, по мнению сторонников независимости, должен был создать юридическую основу для выхода автономной области из состава Испании.

По словам председателя правительства Каталонии Карлеса Пучдемона, решение о проведении нового референдума было принято в одностороннем порядке после неудачных попыток договориться об организации голосования с центральным правительством в Мадриде.

Какова реакция Мадрида?

Премьер-министр Испании Мариано Рахой сделал категоричное заявление. "Хочу сказать спокойно и твердо: не будет никакого референдума, он не состоится", - отметил он.

Конституционный суд страны по требованию Рахоя остановил действие закона о переходном периоде, принятого Каталонией. С тех пор правительство Испании пытается взять под контроль финансовые потоки в регионе.

Правообладатель иллюстрации EPA Image caption Мариано Рахой не намерен разрешать референдум в Каталонии

Кроме того, под следствие попали более 700 каталонских градоначальников, поддержавших референдум.

"Испания фактически запретила самоуправление в Каталонии и фактически ввела чрезвычайное положение", - заявил 20 сентября Карлес Пучдемон.

Какая часть каталонцев хочет независимости?

Лишь 2,2 миллиона человек (из потенциальных 5,4 миллионов избирателей в Каталонии) пришли на голосование в 2014 году.

В 2015 году коалиция сепаратистски настроенных партий победила на региональных выборах. Однако по итогам соцопроса, проведенного в июле этого года, только 41% граждан высказались за проведение референдума, а 49% выступили против него.

Срочность, с которой власти Каталонии стремятся провести голосование, может отчасти объясняться пониманием того, что поддержка независимости постепенно падает.

Однако жесткие действия со стороны Мадрида могут снова побудить каталонцев к активной поддержке сепаратизма.

Есть ли у Каталонии основания для сепаратизма?

Каталонцы говорят на своем языке, история региона насчитывает более тысячи лет, а численность населения (7,5 миллионов человек) сопоставима со Швейцарией.

С XV века Каталония является важной частью Испании, однако сторонники получения независимости утверждают, что регион периодически страдает от попыток Мадрида сделать его "более испанским".

Столица Каталонии Барселона сегодня является вторым во величине городом Испании. В 1992 году в Барселоне прошли летние Олимпийские игры, что способствовало быстрому развитию города и притоку инвестиций.

Правообладатель иллюстрации EPA Image caption Участники акции против арестов и обысков в Каталонии дарили полицейским цветы

Однако экономический кризис 2008 года сильно ударил и по Каталонии: безработица в регионе достигла 19%.

Сегодня в Каталонии проживает 16% населения Испании, и этот регион генерирует почти 19% ВВП страны. Среди каталонцев распространено убеждение, что власти в Мадриде забирают у региона гораздо больше, чем дают.

Правда ли, что Мадрид обирает Каталонию?

В 2011 году правительство Испании сообщало, что Каталония заплатила в госбюджет на 8,5 млрд евро больше, чем получила из него. По данным каталонских властей, разница составила около 11,1 млрд евро.

При этом государственные инвестиции в бюджет Каталонии продолжают снижаться: в 2015 году в регион было направлено 9,5% бюджетных средств, а в 2003 году - около 16%.

Однако эксперты отмечают, что такая ситуация нормальна для страны со столь значительным экономическим дисбалансом между регионами.

Есть опасения, что политический кризис может сильно повлиять на экономическое развитие как Каталонии, так и Испании в целом.

Конфедерация бизнес-организаций Испании (CEOE) призвала все стороны установить "конструктивные отношения, чтобы избежать негативного влияния на социальное взаимодействие и экономическое благополучие".

"Никто ничего в Каталонии не запрещает. Есть второй язык (каталанский), свои органы власти, своя полиция. И политически, и юридически жители имеют автономию. Казалось бы, чем они недовольны? А недовольны тем, как распределяются налоги. Эта область является достаточно развитой и занимает одно из первых мест в Испании. Местные считают, что отдают центру гораздо больше, чем получают взамен", – заявил он в интервью "Известиям ".

ПО ТЕМЕ

Кроме того, эксперт уверен, что результаты референдума в Каталонии не будут признаны. Он связывает это с хаосом и паникой, которые царили на участках. "Юридически результаты признаны не будут. Просто потому, что объективно, в таком хаосе и сумятице, признавать, кто и как проголосовал и считал, технически невозможно. Поэтому результаты признаны не будут. Будет серия судебных разбирательств, а потом ситуация начнется по новой", – утверждает политолог.

Он считает, что недавний референдум о независимости ждет судьба голосования 2014 года, которое Конституционный суд Испании признал опросом, не имеющим никакой юридической силы. Тогда за независимость проголосовали 70% каталонцев.

Напомним, 1 октября в Каталонии прошел референдум о независимости. По итогам народного голосования, 90% жителей республики высказались за отделение от Испании. Об этом сообщил представитель властей Каталонии Хорди Турул. Он заверил, что членам избирательной комиссии удалось получить доступ более чем к двум миллионам бюллетеней, однако еще около 770 тысяч осталось в школах, опечатанных правоохранительными органами.

Федеральные полицейские принимали непосредственное участие в референдуме. Они вламывались на участки для голосования, уничтожали бланки, арестовывали самых отъявленных протестующих. Позднее службы охраны правопорядка начали использовать резиновые пули для разгона жителей Каталонии.

В результате действий полиции пострадали больше 800 человек, сообщается в Twitter Министерства здравоохранения республики. Официальные же власти отказываются признавать сам факт проведения голосования. "Сегодня не было референдума самоопределения в Каталонии", – заявил премьер-министр Испании Мариано Рахой.

Все началось в 1714 году, когда испанский король Филипп V завоевал Каталонию. Через несколько лет после смерти Франко, в 1979-м , Каталония, как и еще несколько «исторических» регионов (всего 4 из 17), получила по новой Конституции статус «автономии».

Это подразумевало некоторую самостоятельность в области здравоохранения, образования, транспорта плюс создание собственных сил правопорядка, своего правительства и парламента. Но «исторические» регионы получили только условную автономию: например, любое решение каталонского правительства (Женералитат) так же, как и парламента, могло быть отменено в Мадриде.

Так продолжалось до 2005 года , пока испанский социалистический премьер Сапатеро не решил учесть извечное стремление каталонцев к автономии. Каталонцы получили право называться нацией (являющейся частью испанской), им оставили часть налогов (в частности, НДС и налог на доходы). За эту реформу проголосовали обе палаты испанского парламента, каталонский парламент и, наконец, за нее каталонцы высказались на разрешенном испанскими властями референдуме 18.06.2006.

Все это вызвало недовольство многих граждан «остальной» Испании, а также крупного капитала и церкви. Партия нынешнего премьера Мариано Рахоя, который в 2006-м затеял обжалование реформы в Конституционном суде, пришла к власти, в том числе на волне «борьбы с сепаратизмом».

В 2010 году Конституционный суд отменил реформу автономного статуса Каталонии: каталонцы снова потеряли возможность сохранять у себя большую часть налогов, а также право называться нацией.

С этого времени и начался очень быстрый рост «протестных настроений» в Каталонии: за последние семь лет число сторонников отделения от Испании выросло с 15 до 40 с лишним процентов.

В 2011-м к власти в Испании пришла правая «Народная партия» вместе с Рахоем, которого в Каталонии, мягко говоря, не любят. Это совпало еще и с экономическим кризисом: каталонцы, которые приносят в испанскую казну 1/5 ее доходов (притом, что регионов 17), еще острее почувствовали, что . К этому добавилась последующая политика Мариано Рахоя, который, как отмечает Марк Санджауме-Кальвет, исследователь барселонского Института изучения самоуправления, все время разговаривает с Каталонией не языком политики, а «языком суда».

Это легко делать, пользуясь «гибкостью» формулировок Конституции 1978 года, учитывавшей и пожелания бывшей франкистской и околофранкистской элиты, и пожелания других сил.

Испанский суд неизменно принимает решения не в пользу Каталонии. К тому же все предложения Барселоны о расширении полномочий тоже неизменно получали отказ Мадрида, говорит Хоан Рабасседа, мэр 8-тысячного городка Ареньш-да-Мун, в котором в 2009-м году были устроены первые «народные консультации» о возможном отделении Каталонии. Потом такие же мини-референдумы прошли в сотнях каталонских городов и городков.

С 2010 года на каталонский национальный праздник Diada 11 сентября (день перехода Каталонии под власть Испании) в Барселоне неизменно собирается больше миллиона человек, т. е. примерно четверть от всего населения региона.

Причем созывом и координацией массовых акций протеста занимаются две общественных организации — Omnium Cultural и «Каталонское национальное собрание» (ANC). Организации насчитывают десятки тысяч членов и имеют очень хорошую финансовую базу.

9 ноября 2014-го каталонское правительство во главе с праволиберальным сторонником независимости Артуром Масом провело общекаталонскую консультацию (референдум был запрещен Конституционным судом).

При этом большинство наблюдателей отметили, что столь высокий процент был получен за счет того, что противники независимости в основном проигнорировали голосование.

Тем не менее, после объявления результатов несколько разнородных каталонских партий — от ультралевых до ультраправых — объединились в коалицию Junts Pel Si («Вместе — за ответ «за») и пообещали избирателям провести «полноценный» референдум через 18 месяцев после победы на выборах.

Эти 18 месяцев как раз приходятся на октябрь 2017 года. Новым премьером Каталонии стал малоизвестный ранее мэр Жироны Карлес Пучдемон («жестко-праволиберального» Артура Маса не хотели ультралевые участники коалиции ), еще более «упертый» сторонник независимости.

…6 сентября 2017-го , уже после решения КС Испании , парламент принимает «Закон о проведении референдума о самоопределении Каталонии», в котором стоит особо отметить следующие принципы:

1. Право на референдум обосновывается международными нормами о праве на самоопределение и ссылкой на то, что в Конституции Испании прописано верховенство международных законов над национальными.
2. Парламент Каталонии, наделенный полномочиями со стороны народа, «берет на себя полное суверенное право управления» «после исчерпания всех каналов диалога с (испанским) государством».
3. «Результат референдума является обязательным».
4. Все, кто занимается его организацией и проведением, «защищены законом».

Следом КС Испании признает закон антиконституционным. Испанская прокуратура выносит предупреждения мэрам более 700 (из 948) каталонских населенных пунктов о том, что им грозят тюрьма и огромные штрафы в случае, если они нарушат решение КС Испании.

В Каталонию прислали не менее 10 тысяч полицейских из других регионов, а каталонской полиции предписали работать совместно с испанскими коллегами. Задача: не позволить людям голосовать. Кроме того, 14 членов кабинета каталонского правительства были задержаны на 24 часа, прошли обыски в Министерстве экономики Каталонии, в редакциях нескольких каталонских газет и т. д.; правоохранители изъяли не менее 10 миллионов избирательных бюллетеней, известно о 150 сайтах с информацией о референдуме, заблокированных по инициативе испанских властей.

В пятницу, 29 сентября, правительство Каталонии объявило, что референдум все равно пройдет, для этого будет открыто 2315 избирательных участков.

Согласно июльскому соцопросу (2017), который провели каталонские власти, за независимость выступают 41,1% жителей Каталонии. С июля, учитывая ужесточение позиции Мадрида, эта цифра могла вырасти.

За последние дни в Испании резко обострилась внутриполитическая ситуация. Буржуазные политики и масс-медиа пытаются свести дело к конфликту между автономным правительством Каталонии, вынесшим на референдум вопрос о независимости, и центральными властями Мадрида, которые объявили голосование незаконным и стали на путь применения силы. Мало кто знает, что данный конфликт, при всей его остроте, - лишь верхушка айсберга. Скрытая его часть - это переплетение застарелых общественно-классовых противоречий, которые и породили политическое землетрясение с последствиями, выходящими далеко за пределы страны.

Каталония - самый индустриально развитый регион Испании (1/3 ВВП), один из старейших очагов развития национальной культуры и классовой борьбы трудящихся. Еще в XV веке ее народ революционным путем добился ликвидации крепостничества, что сыграло решающую роль в объединении Испании с сохранением за каталонцами и басками старинных вольностей - «фуэрос». Традиционное самоуправление было уничтожено в XVIII-XIX вв. монархией Бурбонов в интересах господствующих классов кастильской нации, опасавшихся конкурентов и примера непокорности народа. Во всех шести испанских революциях 1808-1931 г. активно участвовала Каталония. В 1909 г. ее пролетариат восстал против монархо-клерикального режима, а в Национально-революционной войне 1936-39 гг. отстаивал республику, вновь предоставившую ей самоуправление. Много раз в истории результат борьбы в Каталонии предопределял ее исход во всей Испании; так случилось и в феврале 1939 г., когда падение красной Барселоны предрешило гибель Второй республики.

За поражением республиканцев последовали 36 лет диктатуры генерала Франсиско Франко, опиравшейся на поддержку сначала «оси» фашистских держав, а затем - американо-натовского империализма. «Каудильо» (испанский аналог немецкого слова «фюрер») лишил многонациональный народ всех прав, дойдя до запрета каталонского и баскского языков. Диктатор оставил Испанию, по его словам, «хорошо связанной», позаботившись о реставрации после себя монархии Бурбонов.

В 1978 г. буржуазные партии согласовали с лидерами социалистов и «еврокоммунистов» известный «пакт Монклоа», прикрыв фиговым листком монархической конституции режим типа латиноамериканской «диктабланды» - «мягкой диктатуры». Под нажимом франкистского командования вооруженных сил в конституцию было включено положение о «единой и неделимой Испании», исключившее любую форму национального самоопределения. Национальным регионам предложили ограниченную территориальную автономию; при этом каталонский этнос разделили на три области: собственно Каталонию, Валенсию и Балеарские острова.

На четыре десятилетия власть поделили две партии, названия которых далеки от их сущности: неофранкистская Народная партия (НП) и правореформистская Испанская социалистическая рабочая партия (ИСРП); младшими партнерами выступали буржуазные националисты Каталонии и Страны Басков, правившие в своих регионах. Безраздельное господство этого блока сопровождалось репрессиями против рабочих организаций, затяжным кровопролитием в Стране Басков, попыткой военно-фашистского переворота 1981 г. Все это не помешало приему «демократической» Испании в НАТО и Евросоюз. Со времен Франко в стране остаются военные базы США, выступающие гарантией «статус-кво».

В интересах ЕС и в целом транснационального капитала стране была навязана ликвидация многих отраслей индустрии и сельского хозяйства, что привело к рекордной в Европе безработице. Рабочее движение было надолго ослаблено. На страну повесили неоплатный внешний долг, превышающий годовой ВВП. Все структуры режима - королевский дом, армия и полиция, центральные и региональные «партии власти», реформистские профсоюзы - погрязли в коррупционных скандалах. Страна была втянута в интервенции НАТО далеко от своих рубежей и стала мишенью террористов.

Под влиянием латиноамериканского «левого поворота» в Испании с 2011 г. активизировались выступления молодежи. Возникшее в их ходе движение PODEMOS - «МЫ МОЖЕМ» - сблизилось с левой оппозицией, что позволило нарушить двухпартийную политическую монополию и завоевать ряд местных органов власти, в том числе в Барселоне и других городах Каталонии. Впервые за много десятилетий оживилось республиканское движение. Однако левым не удалось добиться власти. Большинство электората избегало перемен, страшась потрясений типа латиноамериканских, конфликта с ЕС, терроризма и гражданской войны. По этой же причине баскская герилья была вынуждена прекратить вооруженную борьбу.

Правительство НП во главе с М. Рахоем, удержавшись у власти с помощью других правых партий, приступило к новой волне неолиберальных мер, грозящих в первую очередь каталонской экономике. Столь же правому правительству каталонской автономии осталось одно - направить неизбежное недовольство в националистическое русло.

До последнего времени в сравнительно зажиточной Каталонии, где население, как в любом индустриальном крае, этнически смешанное, мало кто требовал отделения от Испании. Даже националисты добивались лишь расширения автономии, рассчитывая проводить те же «реформы», но в собственных интересах. Однако их автономный статут 2006 г., получив одобрение не только регионального, но и центрального парламента (!), был заблокирован судебной властью. То же произошло с последним их резервом - референдумом о самоопределении. Если бы Мадрид его разрешил, как британские консерваторы в 2014 г. - референдум в Шотландии, большинство проголосовало бы против отделения. Но команда М. Рахоя отвергла все компромиссы. Ее непримиримость, подкрепляемая полицейским насилием, склонила на сторону референдума многих из тех, кто стоял за единое, но демократическое государство. Не за отделение, но за право народа решать свою судьбу выступали под республиканскими и автономистскими флагами десятки тысяч людей в Каталонии, Валенсии, Балеарах, Стране Басков, Мадриде.

По существу, в Испании возник конституционный конфликт. Дело не только в том, что центральная власть сама не прочь поднять волну национализма, только великодержавного. Она связана по рукам и ногам институционально оформленной волей большинства господствующего класса, как испанского, так и международного.

В отличие от ряда других стран, в Испании конституция 1978 г. категорически запрещает вообще как-либо затрагивать ее «единство и неделимость». В свете этого становится понятнее, почему многоопытный правящий класс Британии, где монархи давно «царствуют, но не правят», предпочитает обходиться без писаной конституции - так, не связывая себе рук, гораздо удобнее выходить из затруднительных ситуаций.

В Испании же за идеологией «единой и неделимой» державы тянется длинный шлейф из прошлого. Века Реконкисты надолго закрепили на Пиренеях «военно-демократические» традиции строительства государственных институтов «снизу», на основе межобщинного согласия. Иерархию «республик» (в еще античном смысле «общего дела») возглавлял монарх, но он должен был постоянно учитывать волю всех подвластных земель, причем в средневековой Испании - не одной феодальной знати, но и рыцарей-идальго, горожан и свободных крестьян, представляемых старейшими в Европе сословно-представительными институтами. В этом контексте баски, галисийцы и каталонцы исторически вправе рассматривать себя наравне с кастильцами в качестве учредителей испанского государства. Однако с тех пор, как в 1714 г. волей французского «короля-солнца» Людовика XIV стране был навязан абсолютизм во главе с ветвью династии Бурбонов, царствующий дом основывал свою сомнительную легитимность на насильственной замене «республиканского» самоуправления бюрократическим централизмом. Затем буржуазные революции связали понятие «республика» с отрицанием самого института монархии. Неудивительно, что подавление обеих испанских республик (в современном смысле), установление франкистской диктатуры и реставрация ею бурбонской монархии всецело базировались на почти религиозном, под стать российскому «Белому делу», почитании догмы «неделимости».

В свете всего этого разрешить каталонцам референдум о самоопределении, независимо от его последующих результатов, значило бы дезавуировать конституцию 1978 г., признать сувереном многонациональный народ и лишить легитимности сам институт монархии - короче, обрушить всю обветшалую конструкцию постфранкистского режима. Неизбежно встал бы вопрос о республике, для буржуа и обывателей поныне остающейся синонимом то ли «коммунизма», то ли «анархии», то ли гражданской войны, а скорее, всего этого вместе. По иронии истории, когда каталонские правые в своих не признанных центром бюллетенях поставили вопрос о независимом государстве с республиканской формой правления, произошло то, о чем писал в свое время Ф. Энгельс: логика противостояния подвела ультраконсервативный режим к мерам по сути революционным.

Необходимо также иметь в виду, что серьезных перемен в Испании не желают в Брюсселе и Вашингтоне. Там не могут не понимать, что ни автономная или даже суверенная Республика Каталония, ни Федеративная Республика Испания не грозили бы сегодня пролетарской диктатурой. Но центры транснационального капитала не намерены терпеть никаких барьеров на пути демонтажа «социального государства», навязанного капитализму пролетарскими революциями прошлого века. Автономия, независимость, республика - да еще поддержанные массовыми демонстрациями, сопротивлением насилию полиции, наконец, всеобщей забастовкой, - какой пример для профсоюзов соседней Франции, бастующих против макроновских антирабочих декретов, для жителей ее же «заморских территорий», для Северной Ирландии и Пуэрто-Рико, палестинцев и курдов, да мало ли для кого!

Ситуация намеренно загоняется в опасный тупик. Хранители традиций каудильо, ранее во всем полагавшиеся на НП, теперь не только зигуют на митингах, но и избивают своих оппонентов. Если же власти введут чрезвычайное положение, то едва ли оно ограничится Испанией. Есть уже пример Турции, где чрезвычайные меры после прошлогодней попытки переворота вызвали в странах Евросоюза труднопреодолимый протест против ее приема. Но Испания давно в ЕС, и не в качестве пристяжной, а как один из ключевых членов. Значит, партнерам по Евросоюзу придется или образумить мадридских правых, побудить их к переговорам, не допустить чрезвычайщины, - или самим пойти по тому же пути.

К первому варианту, похоже, склоняются испанская ИСРП и другие социал-демократы. Только где они были, пока не клюнул «жареный петух»? Теперь, на фоне французских и иных событий, такой вариант пахнет «левым поворотом» во всей Европе. Могут ли это допустить власти той же Франции или Германии, где последние выборы ознаменовались крупной неудачей социал-демократии и общим сдвигом вправо, - вопрос риторический. Вот Евросоюз и отделывается ссылками на «внутренние дела» - много ли он о них вспоминал применительно к Украине или Греции? А Трамп, принимая Рахоя в Белом доме, о Каталонии говорил не очень внятно, зато не преминул добиваться совместных действий против Венесуэлы.

В происходящем есть и российский вектор. Все последние годы власти РФ, столкнувшись с давлением Запада по Крыму и Донбассу, упорно не желали принять протягиваемую им руку европейских левых и искали поддержки у правых националистов, даже с коричневым оттенком. Накануне последних испанских выборов, 22 июня (!) прошлого года, в Кремле принимали лидера НП Х.М. Аснара - того самого, кто в 2004 г. пытался свалить мадридский теракт на басков, а после разоблачения и бесславной отставки «курирует» кубинскую, венесуэльскую и прочую контру. Обмениваясь рукопожатиями с данным деятелем, давно не занимающим государственных постов, официальная Москва объективно способствовала созданию на Пиренеях нынешней ситуации. И теперь, не сделав как минимум приличествующей паузы, поспешает за западными партнерами, удостаиваясь благодарности «друзей» из Мадрида. Не останавливает даже то, что априорное отрицание легитимности референдума о самоопределении, назначенного автономной властью вопреки запрету центральной, подрывает международно-правовую базу возвращения Крыма, не говоря о правах республик Донбасса. И это - накануне столетнего юбилея Великого Октября, первым введшего в международное право принцип самоопределения наций. Видимо, антикоммунизм и антисоветизм «обязывают»!

Какова должна быть в этой ситуации позиция социалистического интернационализма? Полагаю, что мы не можем быть ни на стороне буржуазных национал-сепаратистов, способных поджечь мир в расчете изжарить себе яичницу; ни на стороне фашиствующих шовинистов, пытающихся склеить обломки империи кровью безоружного народа. При прочих равных условиях у крупного государства всегда будут объективные преимущества перед мелким, и мало кто захочет отделяться, если горе-власть сама не сделает совместную жизнь народов невыносимой. Но на чем мы должны настаивать всегда и при любых обстоятельствах - это на праве наций на самоопределение.

Право это предполагает как возможность отделения, так и возможность объединения - но и то и другое на последовательно демократической основе, волей большинства нации и не иначе. Под нацией в данном контексте следует понимать всех граждан, проживших на данной территории определенное время (какое - надо решать конкретно). Постановка вопроса кабинетом Рахоя - пусть на референдуме голосуют все подданные короля - несовместима с самоопределением не только в ленинско-советской, но и в нынешней британской трактовке, и ни к чему, кроме кровавого тупика, привести не может. Смешны и претензии к представительности референдума - чего ждать, если вы сами приказываете полиции конфисковывать бюллетени и закрывать участки? Да и вообще, правительство меньшинства не вправе навязывать стране необратимые решения и должно в подобном случае вновь подвергнуть себя суду избирателей.

Гражданам «титульной нации», желающим сохранить единую державу, мы скажем: понимаем ваши национальные чувства, если они не перерастают в человеконенавистничество; уважаем ваши законные права и будем их отстаивать при любом территориальном раскладе; но «удерживать» другую нацию против ее воли вы не имеете никакого права, а демократически прийти к согласию с ней сможете только одним путем - добившись такой власти и такой политики, при которых от вас не захотят отделяться. Кто-то не прочь стимулировать сепаратизм извне? Найдите, что этому противопоставить помимо полицейщины, - иначе добром не кончите.

В истории есть уже немалый опыт добровольного соединения самоопределившихся наций в демократическом федеративном союзе. Таким был Советский Союз и несколько входивших в его состав федераций. Такой была Вторая Испанская республика. Таковы сегодня Многонациональная Республика Боливия, сандинистская Никарагуа. Населяющие их нации не разбежались в разные стороны оттого, что их перестали сгонять в одно стадо полицейским кнутом. Непросто, не без конфликтов, но договариваются, как всем жить вместе. Даже правобуржуазный сепаратизм как-то купируют, не злоупотребляя силой и не давая повода интервентам. Есть с кого брать пример.

К этим непреходящим принципам надо добавить наше историческое братство с Испанской республикой. Мы навеки соединены кровью, пролитой интернационалистами в общей войне с фашизмом на испанской и советской земле. Для Испании принцип самоопределения и добровольного соединения наций есть часть республиканской традиции и поэтому для нас легитимен вдвойне. Напротив, монархия Бурбонов, трижды за триста лет навязанная Испании интервентами, пролившая реки крови многих народов и на заре XXI века будто следующая фамильным максимам «После нас - хоть потоп», «Ничего не забыли и ничему не научились», для нас столь же «легитимна», сколь самодержавие их ближайших родственников - Романовых-Гольштейн-Готторпов. Постфранкистский режим, подчеркнуто чтящий «традиции» испанского фашизма и в том числе «Голубой дивизии», в составе гитлеровских полчищ душившей голодом Ленинград, для нас не легитимнее украинской необандеровщины. Ни буква конституции, навязанной стране десятилетиями фашистского террора и угрозой военного переворота, ни решения судов, запятнавших себя политическими репрессиями и неспособностью противостоять коррупции, не должны ставиться выше международного права, утвержденного победой народов над фашизмом. Как показывают многие примеры, от соседней Португалии до Латинской Америки, подлинная демократия и ее правовые основы могут возникнуть только из бесповоротного разрыва с фашизмом, осуждения его преступлений, восстановления справедливости в отношении жертв и наказания палачей и наемных убийц, принятия свободно избранными представителями народа действительно легитимной конституции.

Но исторический опыт говорит и о другом. Для демократического решения конституционных вопросов и, в частности, для действительного самоопределения наций необходима революция или как минимум «левый поворот». И то и другое требует передовой роли класса, реально заинтересованного в последовательной демократии, а именно - сознательного и организованного пролетариата. Очевидно, что таких условий в Европе и, в частности, в Испании сейчас нет. За многие десятилетия рабочее движение срослось с завоеванными в долгой борьбе социальными институтами буржуазного государства, а те времена, когда ставило целью само стать властью, успело забыть. Когда же эти институты попадают под удар транснационального капитала, «класс в себе» раскалывается на тех, кто без особого успеха пытается их отстаивать, и тех, кто лелеет надежду найти себе местечко в очередном «новом порядке». Причем и те и другие больше всего боятся даже не потерь в зарплате и социальных правах в ходе неолиберальных «реформ», а перевода из страны транснациональных капиталов с неизбежной при этом потерей рабочих мест. Иначе как массовой боязнью любой нестабильности, способной отпугнуть инвесторов, не объяснить голосования рабочих окраин за откровенно правых - как будто пресловутая «стабильность» не нарушается и этим.

В нынешнем кризисе испанского постфранкизма тоже не видно самостоятельной роли рабочего движения. Характерно, что всеобщая забастовка объявлена только в Каталонии и только по призыву буржуазно-националистического правительства. Левые оказались перед трудным выбором. Наиболее радикальная организация каталонских трудящихся - Кружки народного единства (CUP) - активно поддержала референдум и требование независимости. Коалиция PODEMOS и Объединенных левых (наследников прежней Компартии Испании) выступает за уважение демократических прав каталонцев, но опасается, что попытка отделения при любом исходе нанесет ущерб трудящимся. Серьезной инициативой представляется призыв Аны Колау, левого мэра Барселоны, к немедленной отставке кабинета Рахоя и переговорам между центральными и региональными властями. Но и эта взвешенная позиция не получила пока широкой поддержки. Нарастает угроза дальнейшего ослабления левых сил, их растворения в противостоящих друг другу националистических лагерях.

Так или иначе, постфранкистский период испанской истории близок к завершению. От того, что придет ему на смену - антифашистская демократическая федеративная республика, учитывающая право наций на самоопределение, или новый тип диктатуры транснационального капитала, - зависит ближайшее будущее народов не одной Испании, но во многом и всей Европы, всего мира.

Каталония - историческая область на севере Испании. В последнее время новостные ленты, интернет-заголовки пестрят сообщениями «Каталония отделяется от Испании». Конфликт длится уже не одно столетие. Чтобы разобраться, по какой причине Каталония хочет отделиться от Испании, целесообразно изучить историческое прошлое этих регионов.

Каталония в древности и в Средние века

До нашей эры первыми поселенцами нынешней Каталонии были иберы - выходцы из Африки. Позже сюда приходят греки. В двенадцатом веке нашей эры приходят карфагеняне. После вторжения римлян карфагеняне подписали с ними мирный договор, по которому отказались от своих владений. Так здесь появились римские колонии. Упадок Римской империи не мог не отразиться на Каталонии. Враги сразу заметили ослабленную колонию. После многочисленных набегов Каталонию присвоили себе германские племена.

Несмотря на постоянную смену хозяев, большее влияние на Каталонию оказал Рим. Освоение земель, выращивание злаковых культур и винограда, инженерные сооружения - все это происходило во времена правления Рима. Первые города тоже были основаны в эпоху римского правления. Речь идет о Барселоне, Таррагоне и других.

В Средневековье Каталонию полностью захватили вестготы (германские племена). Это время характерно постоянными войнами и конфликтами. Средневековье было и временем арабского владения.

В период с 732 по 987 год Каталонией правила франкская династия Каролингов. Уже в 988 году каталонцы полностью избавились от франков, и в современной истории считают эту дату годом основания Каталонии.

После распада Испанской марки (область, в которую входила Каталония) власть в Каталонии представляли барселонские графы. В это время, в двенадцатом веке, в документах впервые появляется название Catalania.

Позже Каталония стала Арагонским королевством. В 1516 году объединением двух королевств - Кастилии и Арагоны - было образовано Испанское королевство, и Каталония стала его частью. Центр экономики Испании перешел в Атлантику, и Каталония ушла на второй план, начался упадок во всех сферах.

В 1640 году после восстания была провозглашена Каталонская республика под протекторатом Франции, но через пятнадцать месяцев независимость закончилась. В 1652 году Испания вернула Каталонию в свой состав, но Франции отошли территории, которые сейчас являются Северной Каталонией.

Новая Каталония в 18-20 веках

Не прошел мимо Каталонии и Наполеон. В 1808 году ее заняли войска генерала Дюэма. До 1814 года Каталония была под контролем Франции. В девятнадцатом веке на этих землях шли «карлистские войны» и Сентябрьская революция 1868 года. Во второй половине девятнадцатого века начался период возрождения. Каталония стала центром индустриализации Испании.

Каталония в 20 и 21 веках

• около 62 млрд евро Каталония ежегодно отдает в бюджет Испании;
• двадцать процентов ВВП и двадцать пять процентов экспорта обеспечивает именно Каталония;
• шестнадцать процентов жителей Испании проживают в Каталонии.

Как бы там ни было, на сегодняшний день Каталония хочет отделиться от Испании. Причины этого желания обретения независимости и свободы понятны. Получится ли гражданам Каталонии доказать свою правоту и независимость? Увидим в ближайшее время.