Никита михалков и вертинская история любви. Никита михалков стал прадедушкой, а анастасия вертинская - прабабушкой. О своем детстве
Блестящая Анастасия Вертинская и верная подруга Татьяна Михалкова - он любил их обеих, но остался с той, которая сумела отойти на второй план.
Он всегда знал себе цену и чувствовал свое предназначение. Младший сын знаменитого советского литератора Сергея Михалкова и поэтессы Натальи Кончаловской, Никита воспитывался с мыслью о том, что семья, клан - главное в его жизни. А для крепкой семьи нужна надежная хранительница очага. Такую он и искал среди своих многочисленных поклонниц.
НАПЕРЕКОР АВТОРИТЕТАМ
фото: РИА Новости/Борис Кауфман
Поступление в Щукинское театральное училище для Никиты Михалкова было поступком логичным. Учеба в спецшколе с математическим уклоном у мальчика не задалась - не было способностей к точным наукам. Зато были способности актерские, которые не замедлили проявиться в студии при театре Станиславского.
Никита поступал, уже имея некоторый опыт в профессии: в 14 лет он снялся в фильме Василия Ордынского «Тучи под Орском» и в «Приключениях Кроша» Генриха Оганесяна. Учеба тоже не помешала работе. Что такое настоящая известность, Михалков понял после съемок в картине «Я шагаю по Москве» Георгия Данелии.
Преподаватели «Щуки» столь раннего стремления студента к работе не оценили.
В те времена съемки в кино во время учебы не поощрялись. В результате, с четвертого курса Никиту Михалкова отчислили - без оглядки на его фамилию и заслуги в кинематографе.
Тут-то и пришлась кстати его природная невозмутимость. Ни на секунду не усомнившись в собственной правоте, он поступил снова - но на этот раз уже на режиссерский факультет ВГИК.
РЕЖИССЕР В СОБСТВЕННОМ ДОМЕ
Щукинскому училищу Михалков остался обязан не только первым урокам профессии. Именно здесь училась девушка, увидев которую однажды, он уже не смог забыть. И был в этом не одинок - Анастастия Вертинская уже была известной актрисой. Снявшись в «Алых парусах» и «Человеке-амфибии», она только и делала, что отбивалась от поклонников, а в училище пыталась доказать однокурсникам, что поступила не по блату, а благодаря таланту.
Эти ощущения отчасти были знакомы и самому Михалкову.
Он не просто влюбился в Вертинскую, а искренне понимал и сочувствовал ей. Студенческий роман развивался бурно: вскоре Никита и Настя уже жили вместе на даче Михалковых, а через девять месяцев стали родителями сына Степана.
Когда молодые, наконец, оформили отношения в ЗАГСе, Сергей Михалков назвал брак сына «учебно-тренировочным» - и оказался прав.
Михалков стремился повторить ролевую модель собственной семьи: Настя с ребенком ждет его дома с вкусным ужином, а он посвящает себя работе и творчеству. Но Вертинская хотела как можно скорее вернуться из декрета на съемочную площадку.
«Настя – лидер. Она очень сильный человек, она прекрасна. Большую часть жизни мы проводили в милиции, я всегда из-за нее дрался, но отношения разрушились потому, что, находясь в одной профессии, мы испытывали абсолютно разные чувства», - признался однажды Михалков.
Расставание прошло интеллигентно. Он всю жизнь помогал ей в воспитании сына Степана, а Вертинская до сих пор называет Михалкова своим единственным мужем - будто забыв о своих более поздних романах.
«ЖЕРЕБЦУЕТ!»
Никита Михалков к/ф «Жестокий романс»
Расставшись с Вертинской, Михалков целиком посвятил себя работе. Десятилетие с 1974-го по 1984-й стало самым плодотворным в его карьере. Фильмы выходили почти каждый год: «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Раба любви», «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Пять вечеров»… Между режиссерскими проектами он успевал сниматься у коллег - роли в фильмах «Сибириада», «Пять вечеров», «Вокзал для двоих» стали одними из лучших в его карьере.
В 80-е режиссеры стали снимать фильмы специально «под Михалкова» - так, «Жестокий романс» Рязанова не состоялся бы без согласия на главные роли Мягкова и Михалкова. Те съемки он и сейчас вспоминает с удовольствием.
«Снималась картина на Волге, в Костроме, и это было чудесное время. В тех местах я впервые почти физически ощутил свои корни по отцовской линии, и вместо отведённых трёх недель я, отложив все дела, провёл там два месяца».
Перед михалковским обаянием не могла устоять вся съемочная группа. Каждый вечер он устраивал банкеты за свой счет, плясал с цыганами, а однажды даже отправился на охоту на медведя.
«Опять жеребцует!», - комментировал поведение артиста Эльдар Рязанов.
Конечно, начинающая актриса Лариса Гузеева в какой-то момент тоже попала под обаяние самого яркого мужчины на съемочной площадке. Но Михалков в те годы уже был, что называется, «глубоко женат». Сердце режиссера покорила молодая манекенщица Татьяна Соловьева.
СЕМЬЯ - НА ВТОРОМ МЕСТЕ
Никита Михалков и Татьяна Соловьева
Он увидел ее на какой-то премьере в Доме кино и сразу пригласил на свидание. Татьяна собралась на него по всем законам жанра: сделала яркий макияж со стрелками, волосы уложила в модную бабетту и в таком виде пришла в ресторан. Первое, что сделал Михалков при виде девушки - отвел ее в туалет умываться.
Этот эпизод сразу дал ей понять, какого мужчину она выбрала. Таня дождалась своего Никиту из армии, вышла за него замуж, родила детей - и стала той хранительницей семейных традиций, о которой он всегда и мечтал.Надежда Михалкова, Никита Михалков, Татьяна Михалкова
«Кино и друзья для меня на первом месте, а семья – на втором. Татьяна приняла этот крест потому, что за этим, по всей видимости, стоит нечто большее. Я не могу допустить, чтобы мной кто-то владел, как только я чувствую натянутый поводок, я его рву», - объяснял Михалков в интервью много лет спустя. Сейчас их пара заслуженно считается одной из самых крепких среди российских знаменитостей. В 2018-м большая семья Михалковых отметит 45 лет со дня свадьбы Никиты Сергеевича и его Татьяны. Глава семьи по-прежнему полон творческих планов и режиссерских амбиций - не потому ли, что долгие годы чувствует за своей спиной надежный тыл?
В последнее время Анастасия Александровна помогала своему сыну известному ресторатору Степану Михалкову . Готовить - ее хобби. В ресторанах сына она реализовывала свой грандиозный кулинарный талант. Вот мы и поинтересовались у нее, как отреагировал ресторанный бизнес на кризис.
Увы, порадовать вас нечем, - призналась Анастасия Александровна. - Рестораны «Индус» и «Вертинский » закрылись. Эта тема перестала быть актуальной для меня. Буду искать себе другое занятие. В моих планах переиздать воспоминания мамы Лидии Владимировны Вертинской. Правда это не скорая вещь. Я думаю книжку сделать через год. Ну а свой день рождения отмечу не в Москве ...
Анастасия Александровна не раз делилась с журналистами «КП » любопытными историями из своей жизни. Послушать ее суждения о творчестве, семье и детях было всегда интересно. Вот, что она нам говорила.
О своем детстве:
Когда отец только приехал в Россию , у него не было своей квартиры. Мы жили в гостинице «Метрополь». Я помню, как мы с сестрой (старшей сестрой Марианной Вертинской - ред.) сидим за столом в ресторане. Официант в белых перчатках приносит серебряную миску, разделенную на четыре части. И в каждом отделении - воздушное суфле из шоколада, ванили, вишни и еще чего-то необыкновенного.
Но, несмотря на гастрономические праздники, которые устраивали родители, я в детстве очень плохо ела. И была очень худой. Однажды папа, сочувственно посмотрев на меня, сказал: «Может быть, тебя кормить жареными сторублевками?»
Кстати, до сих пор я дома почти не ем. На завтрак выпиваю чашку кофе или чаю и больше ничего - до вечера. Если ешь один раз в день, ничего страшного, что на ночь. Главное, чтобы еда была легкой.
Отец никогда нас с сестрой не спрашивал, почему вы так плохо учитесь, почему такое плохое поведение... Он был добрейшей души человек. Строгой была мама. «Что ты, Лиличка, кричишь на них? - удивлялся отец, когда мы приносили из школы двойки. - Я сам был первым двоечником в Киеве ».
О Степане
Когда у меня родился Степан, я читала ему детские стихи Михалкова. Не потому, что он был его дедом, а потому, что они очень образные и легко запоминаются. Дядю Степу мой сын обожал. Вы удивлены, что их имена совпадают. Это не по прихоти Сергея Владимировича. Так предложила назвать внука Наталья Петровна Кончаловская. Она передала мне записку в роддом и написала, что по Святцам есть два подходящих имени - Петр и Степан.
Я сказала, что на Петра мальчик похож мало, а на Степана - может быть. Я согласилась на имя Степан и никогда об этом не сожалела.
С сыном у нас отношения сложились очень доверительные и близкие. Хотя Степан говорит, что я была строгая мама.
Я воспитывала его одна и была ему и за папу, и за маму. Всех его друзей приглашала домой, чтобы не упускать Степу из поля зрения. И надо признать, что Степиным друзьям у нас очень нравилось.
Внуки (Александра, Василий и Петр - ред.) - это тоже три любимых существа, которые вроде трехглавого змея, для меня они - единое целое.
О популярности
Сейчас об этом даже вспоминать странно. Но если я ехала в поезде Москва - Ленинград в обычном купе, то ко мне набивался полный вагон желавших со мной выпить. В очередях постоянно раздавала автографы - писала на деньгах, на руках... Одна поклонница как-то кинула мне в глаза горсть песка.
Никита (первый муж Вертинской режиссер Никита Михалков - ред.) в молодости часто попадал в ментовку. Он дрался со всеми подряд. То он ревновал меня, то ему не так ответили. Мы с ним сидели в милиции без конца. Нас «заметали», невзирая на мою популярность.
О мужчинах и браке с Никитой Михалковым
У меня в жизни только два мужчины, которых я по-настоящему люблю. Это мой отец и сын Степан, чьи интересы всегда для меня стояли на первом месте.
Что же касается моего брака с Никитой Михалковым... Мы с ним были очень молоды и не представляли себе, что такое брак...
Никита часто уезжал на рыбалку и привозил много рыбы, которую мне приходилось чистить. Я эту рыбу запекала, делала уху, готовила под маринадом... И казалось, этому нет конца. Хотя тогда я много работала, была постоянно занята на съемках. А он делал первые шаги в режиссуре. Обоих мучила жажда самоутверждения. Кому-то надо было отступиться от своей профессии ради сохранения брака. Но и он, и я оказались к этому не готовы.
О домашней кухне и семейных традициях
У нас в семье потрясающе готовила бабушка, а не мама. Моя бабушка - сибирячка, дедушка - грузин, а жили они в Китае . Бабушка в совершенстве владела русской, грузинской, китайской кухней. Благодаря ей в нашем доме всегда вкусно готовили. Однажды, когда бабушка заболела, маме пришлось жарить мясо. Когда она подала его к столу, папа, человек очень великодушный, сказал: «Лиличка, не расстраивайся: я очень люблю мясные сухарики».
Умение готовить - не только путь к сердцу мужчины, но и вообще к нормальной семейной жизни. Это культура воспитания, которая сегодня потеряна. Раньше девушек этому обучали, так же, как иностранным языкам и хорошим манерам. Сегодня почему-то считается, готовить - это занятие для низшего сословия, вроде сферы обслуживания...
Любопытные факты
Александр Птушко снял Анастасию Вертинскую в роли Ассоль в фильме «Алые паруса», когда она была пятнадцатилетней школьницей. После смерти Александра Вертинского его семья нуждалась в деньгах. Поэтому пришлось работать не только жене Лидии Владимировне, но дочерям. Марианна Вертинская тоже стала сниматься рано - в 17 лет.
Со своим мужем Никитой Михалковым Анастасия Вертинская сохранила теплые родственные отношения.
Чего не скажешь о ее втором муже - Александре Градском. Когда они собирались пожениться, Градский ей сказал: «Теперь ты можешь стать Анастасией Градской!» На что она ему ответила: «Я-то могу стать Анастасией Градской, а вот тебе никогда не стать Александром Вертинским!». Однако самым „долговечным“ человеком в своей жизни актриса называет Олега Николаевича Ефремова . Их отношения длились больше двадцати лет.
На съемках Анастасия Вертинская не раз демонстрировала свой отчаянный характер. Она отказалась от дублёров, когда снималась в фильме «Человек-амфибия». Плавала в ледяной воде, ныряла без акваланга и могла подолгу находиться на глубине. Не потребовался ей дублер и в фильме Юрия Кары «Мастер и Маргарита». Для съемок сцены, где Маргарита пролетает над Москвой, заказали высокую пожарную машину с лестницей. Полуголую Вертинскую держали за ноги шесть человек, пока машина летела на скорости 120 километров. Вертинская справилась с этой сценой не хуже профессионального каскадера.
x HTML-код
Анастасия Вертинская. Лучшие роли. Любимая актриса отмечает юбилей
Красивая любовь Анастасии Вертинской и Никиты Михалкова завораживала. Красавица-актриса и статный режиссер – они любили друг друга даже после расставания. И, по словам Никиты Сергеевича, возможно, любят до сих пор. Звезда советского кино стала первой женой мэтра, правда прожили в браке они недолго. Причина разрыва банальна – не сошлись характерами.
Познакомились будущие супруги в Щукинском училище. В то время их имена были знакомы многим – она уже сыграла свои легендарные роли Ассоль и Офелии, он – стал звездой культового «Я шагаю по Москве».
Об их любви можно говорить словами Булгакова: «любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих». В 1966 Михалков и Вертинская сыграли свадьбу, а за полгода до этого у пары родился сын Степан.
Но счастье молодых длилось недолго. Частые ссоры, взрывные характеры обоих супругов – спустя три года они расстались. И этого Анастасия Александровна не может простить себе по сей день.
// Фото: кадр из документального фильма
«Я исступленно, почти маниакально хотела стать актрисой. Ради этого, мне казалось, я должна пожертвовать всем. А Никита, конечно же, шел своим путем. Ему нужна была женщина, которая жила бы его жизнью, его интересами. Он мне всегда говорил, что назначение женщины – сидеть на даче и рожать детей», – вспоминает Вертинская.
// Фото: кадр из документального фильма
Сейчас, с высоты опыта, Вертинская понимает – кто-то должен был уступить. Но поставить семью выше карьеры она оказалась не в силах, а он – не в силах этого принять. Никита Сергеевич даже спустя много лет уверен: его Настя все еще любит.
Сама актриса также не скрывает, что Михалков остается для нее одним из самых близких людей, несмотря на многочисленные романы, которые бывали у нее после развода. Так, отношения с музыкантом Александром Градским Вертинская предпочитает не вспоминать, уверяя, что этот союз принес ей лишь разочарование.
Самыми «долговечным» советская Вивьен Ли, как называли ее коллеги и поклонники, считает отношения с Олегом Ефремовым. Их роман длился 20 лет, и именно ради него она перешла работать в МХАТ из родного «Современника».
«В тот период, когда я хотела за него выйти, это было невозможно, так как он был женат. А когда он этого сам захотел, я его уже не любила. Олег Николаевич был очень пьющим человеком. Это тяжкий крест, и я его взвалить на себя не могла», – признавалась актриса.
// Фото: кадр из документального фильма
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Анастасия Вертинская
Мои отношения с женщинами не были мучительными. Никогда не было этакой тяги к самоистреблению, детально описанной в русской классической литературе. Думаю, что мои отношения с возлюбленными всегда были взаимны – в том смысле, что если они остывали, то с обеих сторон. Не было ни хлопанья дверьми, ни того, чтобы она возвращалась с чемоданом…
С Настей Вертинской мы учились на одном курсе в Щукинском училище (пока меня не выгнали), но познакомились раньше, еще до нашего поступления.
Мой старший брат Андрон ухаживал за Марианной, старшей сестрой Насти, но ему нравилась и младшая. Мой бедный брат разрывался, как двуглавый орел, поглядывая то в одну сторону, то в другую.
Марианна была раскованная, веселая, компанейская. Настя рядом с ней выглядела закрытой, сдержанной. Может быть, дело здесь было в том, что тогда она уже начала сниматься, ощутила вкус обрушившейся славы, знала себе цену и держала поклонников на расстоянии.
Обстоятельства первой нашей встречи давно стерлись из памяти, запомнился лишь тот неопровержимый факт, что я был отвергнут. Точнее, даже не отвергнут, а просто не замечен. Словно и нет меня на свете. Мы пребывали, что называется, в разных «весовых категориях». После «Алых парусов» по Насте сходила с ума вся страна, стоило ей появиться где-нибудь, тут же вокруг нее образовывались восторженные толпы. Вскоре к роли Ассоль прибавилась не менее яркая Гуттиэре из «Человека-амфибии». Настя много гастролировала, с творческими бригадами объехала весь Советский Союз… Уже шла работа над «Гамлетом», Настя готовилась к съемкам. Подумать только! Шекспир, Козинцев, Офелия!..
Студентка театрального училища Анастасия Вертинская (в центре) руководит факультетским хором. 1964 г.
Киноактрисы Марианна и Анастасия Вертинские. 1964 г.
Анастасия Вертинская в роли Ассоль в фильме «Алые паруса». 1961 г.
А кем был я? Мальчиком из «Приключений Кроша» и «Туч над Борском»? Смешно! Несопоставимые величины!
Конечно, фильм «Я шагаю по Москве» пользовался успехом, меня начали узнавать на улицах, но это было несравнимо с популярностью Насти! Я понимал, что не бывать нам вместе: слишком уж высоко она взлетела…
Признаться, эта недосягаемость Насти тогда сильно меня «обломала», внутренне осадила. Там не было и призрачного шанса на победу!.. Я мог разве что набить морду кому-нибудь из очередных Настиных ухажеров. Так сказать, «для самоутешения». И бил.
Хотя многочасовое ожидание с букетом цветов у подъезда в надежде на случайную встречу не мой жанр, под Настиными окнами я выстоял достаточно. Не знаю, любила ли она меня когда-нибудь так, как я в нее был влюблен. В то время у нее был такой выбор! Такой пасьянс лежал перед ней… Она могла «снять с полки» любого. Но именитость ей была не важна и не нужна, она сама была дочкой Вертинского.
Что ж? Нет так нет, не судьба. И, как это порой бывает в молодые годы, какое-то время я про себя повторял: «Ничего, когда-нибудь ты пожалеешь об этом. Вот стану…» – далее шли варианты: Героем Советского Союза, маршалом Жуковым, гениальным артистом, певцом и так далее, и тому подобное. (Вообще, еще в школьные годы, когда было мне трудновато учиться и когда, надо сказать, совершенно заслуженно меня унизительно отчитывали учителя, мне снилось после, будто я Герой Советского Союза и в бурке на коне по лестнице въезжаю на четвертый этаж своей школы – мой конь приносит меня прямиком в класс моей главной обидчицы, математички, и я, приоткрыв полу бурки, небрежно демонстрирую ей Золотую Звезду Героя. Кстати, может быть, эти сны и послужили подсознательным прообразом сцены в картине «Урга», когда один из героев въезжает в гостиницу верхом на лошади.)
Вот так и Настя со временем должна была горько пожалеть «обо всем». А пока… нет, значит, нет. За ней в это время ухаживал то ли Андрей Миронов, то ли Смоктуновский (а может, и оба) – в общем, кто-то из людей недосягаемых. И может быть, Насте назло, а может, чтобы самому забыться, у меня даже случился роман с одной нашей общей подругой – Леной, талантливой балериной, впоследствии сделавшей блистательную карьеру в качестве хореографа лучших танцевальных пар в фигурном катании.
Никита Михалков в главной роли в фильме Г. Данелия «Я шагаю по Москве». 1963 г.
Отношения были вполне романтичные, но очень спокойные. Лена – девушка тихая, добрая, умная. Не так знаменита, как Настя, но по всем человеческим качествам Лена была совершенно замечательной. У нас сложились отношения, не предвещавшие резких изменений. Вскоре я уехал в Самарканд, на съемки в фильме о войне под названием «Перекличка» (кстати, снимался я там вместе с Марианной Вертинской), писал оттуда письма Лене, она мне тут же отвечала, все было чрезвычайно трогательно…
Прошло довольно много времени, и, как это часто бывает, повседневные заботы, съемки, учение в институте, общение с друзьями, как мне казалось, постепенно погасили мою страсть к Насте. Я с удивлением обнаруживал, что доходившие до меня слухи о том, «с кем она ходит», не так меня мучили и волновали, как это бывало прежде. Я решил, что излечился.
И вот, с увлечением отснявшись в «Перекличке», я вернулся в Москву и сразу попал (разумеется, вместе со своей барышней) на день рождения Вани Дыховичного. Компания там подобралась веселая, одна Вика Федорова чего стоила! Все шутили, хохотали, выпивали, вспоминали какие-то истории. Ваня Дыховичный рассказывал анекдоты, показывал скетчи. Все развивалось бы и дальше в этом естественном русле, если бы не одно обстоятельство…
Когда вечеринка была уже в полном разгаре, раздался звонок в дверь, и в комнату вошла Настя в сопровождении Андрея Миронова. Они сели за стол – я оказался наискосок от них. Внешне все было чрезвычайно дружелюбно, спокойно и не предвещало неожиданностей. Но случайно глаза наши встретились, потом еще раз… И вот я снова почувствовал ее взгляд – теперь долгий и пристальный. Дальше провал, потеря сознания наяву.
Я очнулся на лестничной клетке этажом ниже квартиры Дыховичного. Мы стояли у окна, обнявшись, и целовались, бесконечно и неудержимо… Если бы это было летним днем, я назвал бы случившееся солнечным ударом. Я никогда потом не спрашивал Настю, что тогда произошло, как не спрашивал ее и о том, почему она пришла туда – намеренно или случайно. Смешанное чувство удивительного счастья и страшного греха меня не покидало.
Мы соединились, и нам было невероятно, волшебно, а Лена в одночасье оказалась за скобками моей жизни… Ощущение вины перед ней не оставляло меня всю мою жизнь. Не оставляет до сих пор.
Не оправдываю себя, но с Настей мне попросту снесло крышу.
Анастасия Вертинская. 1965 г.
На день рожденья Вани мы уже не возвращались. Она меня буквально увела оттуда – хотя дело, конечно, не в том, кто кого увел, было ясно, если бы она этого не захотела, никогда в жизни ничего бы не случилось. Во мне не имелось той силы обаяния и многих других качеств, которые могли бы ее покорить. Но я помню ощущение того электрического вихря, того космического магнетизма, которое возникло…
С того момента, как мы вышли от Дыховичного, я уже летел кубарем, не разбирая дороги. Я даже не вполне отдавал себе отчет, что со мной происходит, на каком свете нахожусь…
Оглядываясь, понимаю, что не в состоянии вычленить из той кутерьмы отдельный день, неделю или даже месяц. Все слилось в сплошную гулянку – мы с Настей кочевали из одной компании в другую: пили, пели, говорили. Я, правда, еще дрался. Бесконечно! Пил и бил. За что? Да за все! За слово, за взгляд… Серьезного повода мне и не требовалось. Я, как пионер, всегда был готов, на боевом взводе. В милицию попадал – со счета сбиться можно.
Жили мы сначала каждый у себя: я со своими родителями, Настя – со своими мамой и бабушкой. Никто не ставил нам условий, мол, сначала – под венец, потом – в постель. Но мы и сами понимали, что в наших семьях, да и вообще в стране существуют известные устои. Настя переехала в нашу квартиру на улице Воровского, только когда мы официально расписались. Свадьбу играли в «Метрополе»…
Мы начали жить у моих родителей и параллельно «строили кооператив» на улице Чехова. Правда, въехать в него так и не успели. К моменту окончания строительства пришлось менять эту общую новую квартиру на две отдельные, поскольку наша семейная жизнь дала окончательную и бесповоротную трещину.
Мы прожили вместе три года, но из них вместе-вместе – полтора. Почему так мало? Нет однозначного ответа. Наверное, мы оказались не готовы к ролям мужа и жены. Я тогда даже плохо понимал, каково это – иметь маленького ребенка, к чему это обязывает, хотя сейчас благодарен Господу, что Степа рано появился на свет…
К Насте я испытывал совершенно изумительные чувства, которые трудно выразить словами, как-то идентифицировать и определить. И очень боялся ее потерять. Многие молодые мужчины страшатся известия, что их девушка ждет ребенка, а я, узнав о Настиной беременности, был абсолютно счастлив. Шел по ночной Москве с идиотской улыбкой на лице и думал: «Все, теперь точно «не соскочит», будет моей, никуда не денется!»
Общеизвестна истина, что трудно «в одной берлоге» ужиться двум сильным характерам. У Насти была своя, особенная и совсем нелегкая дорога, по которой она шла не сворачивая. «Современник», МХАТ, кино…
Как ни парадоксально, мы оказались очень разными людьми. Настя – сильная, целеустремленная, полная чувства собственного достоинства, умеющая выстроить отношения с миром вокруг. Нахожу эти черты и в себе, но все же я «с другой планеты». Не говорю, с лучшей или худшей, – с другой. Мы могли двигаться «по одной орбите», но только какое-то время…
Пожалуй, первая тень на наши отношения набежала после моего возвращения из деревни Ирхино Вологодской области. Кажется, в журнале «Новый мир» я прочитал очерк Юрия Черниченко о местных кружевницах и поехал к ним, прихватив с собой троих друзей, в надежде найти материал для съемок. (Увиденное очень потом помогло в работе над характером главного героя моей дипломной работы «Спокойный день в конце войны», которого сыграл Сережа Никоненко.)
Поездка произвела столь ошеломляющее впечатление, что, вернувшись рано утром домой, я не стал ждать, пока Настя проснется, а растолкал ее и принялся рассказывать взахлеб ей обо всем, что так потрясло меня в вологодской деревне.
Рассказывал о том, что в деревне, где поселились мы с друзьями, волею судеб среди женщин жил всего один мужик: конюх Толя. Хозяйка дома, в котором мы остановились, была солдатской вдовой. И с того дня, как муж ушел на фронт, она оставалась одна. Она не имела ни возможности, ни даже желания начать новую семейную, женскую жизнь. Взяла на постой нас, четверых парней, потому что таким образом можно было чуть-чуть заработать. Тогда это было абсолютно естественно. Неестественным же было то, что, как только мы у нее поселились, она фактически исчезла из дому. Приносила молоко, еду и тут же уходила. Мы же долго не могли понять, почему она так нелюдима, почему нас чурается? Только потом я понял, что она просто отвыкла за долгие годы от мужского присутствия и боялась, что в ней проснется то женское начало, которое она сознательно засушила, оставшись одна. И наша молодая шумная компания невольно разрушала одиночество, к которому она привыкла, покой и равновесие которого буквально выстрадала и теперь так боялась потерять.
Я рассказывал Насте о конюхе Толе. Его жена на вопрос о том, есть ли у того выходные, отвечала: «Как напьется, так и выходной!» – «И как же часто он пьет?» – «Да кажный день…»
«Так что же, у него каждый день выходной?» – «Кажный!» И тем не менее Толя оставался мужиком со всеми привилегиями мужика в северной деревне. Ему даже предоставлялся персональный банный день.
Никита Михалков и Анастасия Вертинская. 1966 г.
Я рассказывал Насте, что означает «брякать между порам », то есть плести кружева в период межсезонья (между осенними и весенними полевыми работами). Я пытался изобразить перед Настей, как в вологодской деревне поют современные песни, заменив все непонятные слова на понятные. Например, в строках «И я бросаю камушки с крутого бережка / Далекого пролива Лаперуза…» название непонятного им пролива они заменяли на «пролива Ленируза…» – то есть пролива, названного в честь Ленина.
Я говорил и говорил обо всем, что меня потрясло, что в определенном смысле начало формировать во мне ощущение изумительного, невероятно глубокого и волшебно-одухотворенного мира русской деревни, – обо всем, что было еще так чудесно и естественно тогда и стало так жестоко разрушаться в последующие годы…
…Вдруг я поднял глаза и увидел вежливую снисходительно-печальную улыбку Насти. Наверное, с таким видом в чеховском «Дяде Ване» Елена Андреевна слушала доктора Астрова, рассказывавшего, как русские леса трещат под топором. Осекшись на полуслове, Михаил Львович закончил тогда свой монолог: «Все это, вероятно, чудачество, в конце концов…» Вот так и со мной: реакция Насти меня надломила. Смешно, правда?
Из сказанного совершенно не следует, что я прав, а она – нет. Разбудил ни свет ни заря человека, нес какую-то ахинею и требовал живого участия. В принципе, Настя могла сразу послать меня далеко-далеко, но не сделала этого. Слушала, хотя хотела спать. Готов встать на ее сторону, все понять и оправдать, но… Степень моего восторга и возбуждения была так высока, что встреченные снисходительность и отстраненность пришлись бы впору разве что совсем чужому человеку. Вот с этого момента что-то в наших отношениях и надломилось.
…В очередной раз мы крупно поссорились с Настей, и я вдруг решил: хватит. Отцедил у мамы нашей фирменной «кончаловки». Сразу выпил один стакан залпом, вмиг захмелел. Только не остаться дома!..
Я позвонил моему другу Сереже Никоненко и попросился к нему переночевать. Он долго, безуспешно объяснял мне, как к нему проехать, а я все меньше и меньше его понимал. Тогда он, решив не тратить время, сказал: «Я к тебе иду. Ты будешь где?» Я ответил: «Я буду на улице». Оделся, сунул бутылочку с «кончаловкой» в нагрудный карман пальто и вышел в морозную ночь.
Пустое Садовое кольцо. И висящий светофор, провода от которого тянутся к милицейскому «подстаканнику». Не знаю почему, может быть, потому, что чудом сообразил, что вполне могу сегодня замерзнуть, я направился к этому подстаканнику. В столь поздний час постового в нем не было, я поднялся по короткой лесенке, нажал на ручку двери. Она была заперта, но, судя по всему, совсем на живую. Дернул посильней – дверь открылась. И я забился в этот «подстаканник»: маленький, узкий, с какими-то кнопками переключателей. С высоты двух с половиной метров было прекрасно видно заснеженное Садовое кольцо и расходящиеся от него улицы: Герцена (нынешняя Большая Никитская) и Поварская (бывшая Воровского). Светофор был поставлен на автоматический режим и, пощелкивая тумблером, мигал желтым светом. Машин почти не было, впрочем, как и пешеходов. Я потрогал рычажки, одним из них светофор переключился на красный, и я стал ждать. Вот появилась одна машина, через довольно большой интервал времени вторая, третья. Стоя за полночь на красный свет, водители, я полагаю, с изумлением и нарастающим раздражением матерились, потому как никакие другие машины и не думали пересекать их путь на свой «зеленый». Так, поизмывавшись вдоволь над водителями, я опять повернул тумблер. Загорелся желтый свет, потом зеленый, и машины, виляя на подмороженном заснеженном асфальте, рванули в сторону Смоленской площади.
Я еще какое-то время экспериментировал с рычажками… И вдруг увидел маленькую фигурку в легком пальтишке и пирожке (почему-то Сережа носил «взрослый» пирожок), быстро идущую ровно посередине Садового кольца. Сережа шел по направлению к улице Воровского и постоянно озирался, ища меня взглядом. Я приоткрыл форточку в «подстаканнике» и что было мочи заорал: «Стой! Кто идет?!» Сережа остолбенел – он никак не мог понять, откуда раздавался голос. Наконец заметил меня, и мы начали хохотать… Он поднялся ко мне в «подстаканник», где мы и допили «кончаловку», а потом отправились к нему на Сивцев Вражек, в его потрясающую коммунальную квартиру, населенную незабываемыми персонажами, среди которых я с того момента прожил ровно полгода.
Кто из нас с Настей первым произнес слово «развод», я не помню. Наши отношения медленно, но верно сошли на нет, лишая необходимости делать какие-либо заявления. И так все было ясно. Не вспомню даже, кто из нас в суд подал…
По количеству желающих занять место в зале суда наш бракоразводный процесс напоминал премьерные спектакли МХАТа. К счастью, формальная процедура не затянулась.
А до этого Настя оставалась в квартире моих родителей на Воровского. Ситуация сложилась занятная: я собрал вещички и съехал, Степа жил у Настиной мамы… Так продолжалось несколько месяцев.
Анастасия Вертинская. 1969 г.
Надо заметить, что мои родители абсолютно не вмешивались в наши конфликты. И, когда я паковал чемодан, никому в голову не пришло задаться вопросом: а на каком, собственно, основании ухожу я? Такое даже теоретически невозможно было вообразить. Не представляю, чтобы мама сказала: «Никита – наш сын, это его дом, а ты, Настя, теперь здесь чужая». Исключено! Они продолжали общаться, будто ничего и не случилось. Я периодически звонил, разговаривал о том о сем, но ни от кого ни разу не услышал: «Возвращайся». И у меня это не вызывало вопросов. Ясно слышалось в этом молчании родителей: твое решение, сам за него и отвечай.
Только через полгода нас с Настей официально развели, я от Сережи Никоненко вернулся домой… Словом, что упало, то пропало. Для нас с Настей начиналась новая жизнь, но уже порознь.
К Насте у меня навсегда осталось чувство, которое ни с чем не сравнить. Это уже не любовь, а нечто… совершенно особенное.
Где это хранится и как проявляется?
Могу годами не думать о Насте, не видеть ее, а потом случайно встретить и – словно и не расставались. Такие вещи не поддаются ни контролю, ни анализу, что-то неожиданное вдруг всплывет из памяти… Так или иначе, Настя остается частью моей жизни… и Таню, думаю, это поневоле тревожит.
Бывшие и нынешние жены часто превращаются в заклятых врагов. Нужно иметь много опыта, силы воли, ума, тонкости, чтобы побороть негативное чувство к сопернице, пусть и с приставкой «экс». Прошлое не вычеркнешь, значит, должна быть оставлена ниша для того, что случилось когда-то в душе и судьбе супруга. Это в идеале. На практике же чаще все иначе…
Но моя мудрая Таня всегда умела эти неоценимо важные в семейной жизни нюансы понять. А в иных случаях… просто терпеть.
Когда я встречаю теперь Настю, я испытываю замечательное чувство светлой ностальгии. Тем более что вырос сын, который умно и иронично относится и к нашим тогдашним отношениям, и к сегодняшним. И к ней отдельно, и ко мне отдельно.
Тихоокеанская служба
«Я давал присягу…»
Мой отец сказал мне, а ему – его отец: «Михалковы на службу не напрашиваются, от службы не отказываются».
Это очень точно. Фактически это присяга.
Ты должен всю жизнь соответствовать этому нравственному знаку…
Я всегда считал, что любой мужчина, который хочет продолжать жить в нашей стране, должен пройти армию.
Речь идет даже не о том, что его должны там воспитать, – просто дело в том, что армия всегда была для России не столько средством нападения и защиты, сколько образом жизни. И недаром малолетние великие князья ходили в мундирчиках тех или иных полков, а потом, повзрослев, становились их покровителями.
Для меня возможность прикоснуться к этому – во многом вещь символическая, метафизическая. Так что я не жалею ни об одном из дней, проведенных в армии.
После двух высших образований я прослужил полтора года на флоте, на Тихом океане. В свое время циркулировали различные слухи о том, что отец как-то в этом участвовал. Все это неправда, он даже понятия не имел, куда я отправлен служить, – до тех пор, пока мне не разрешили писать письма из учебки.
Матрос Никита Михалков во время службы на Тихоокеанском флоте
Но через много лет, действительно, именно я «помог» своему сыну Степану оказаться на Дальнем Востоке в морских погранцах на три года. Я понимал, что это было для него единственным спасением.
Моя подробная армейская история, бог даст, еще впереди. Я когда-нибудь издам свои «записные книжки» – дневники, которые вел в армии, а потом их двадцать лет прятал, ведь если бы их обнаружили, мне бы мало не показалось. Тогда и станет понятно, что в 1972 году я по своим убеждениям не сильно отличался от времени нынешнего.
Рано стала знаменитой. Всесоюзную известность ей принесли роли Ассоль в фильме «Алые паруса» и Гуттиэре в «Человеке-амфибии», сыгранные в 17-летнем возрасте. Песни ее знаменитого отца тогда не одобрялись властями — но девушка сумела завоевать собственную славу.
В документальном фильме Первого канала «Анастасия Вертинская. Бегущая по волнам» 73-летняя актриса рассказала о непростой личной жизни. Судьба так и не дала артистке построить счастливую семью.
Александр Вертинский подарил дочерям счастливое детство, непохожее на привычные многим советские будни. Девушки выросли внутренне свободными людьми, и Анастасия никогда не соглашалась отказаться от этой свободы. В 22 года актриса вышла замуж за Никиту Михалкова. Их пару назвали одной из самых красивых в Советском Союзе. Тогда же родился Степан — единственный ребенок Вертинской.
A post shared by Leonid (@maharynski) on Mar 7, 2018 at 11:58pm PST
Анастасия Вертинская в фильме «Человек-амфибия»Брак двух звездных артистов оказался недолгим. Супруги часто ссорились и через три года расстались, а в 1971 году развелись официально. Актриса вспоминает, что причиной разрыва послужило ее стремление к самореализации в творчестве: «Я исступленно, почти маниакально хотела стать актрисой. Ради этого, мне казалось, я должна пожертвовать всем.
А Никита, конечно же, шел своим путем. Ему нужна была женщина, которая жила бы его жизнью, его интересами. Он мне всегда говорил, что назначение женщины — сидеть на даче и рожать детей», — рассказала Анастасия Александровна.
Вертинская не могла и не хотела отказаться от карьеры ради семьи, а Михалков не принял ее выбора. Несмотря на развод, актриса признается: первый (и единственный официальный) муж остался ее другом и одним из самых близких людей. Последующие отношения с Александром Градским Анастасия старается не вспоминать, отмечая, что они с музыкантом были «из разных детских».
Анастасия Вертинская с сыном Степаном. Кадр из фильмаСамым долгим своим романом Вертинская называет отношения с Олегом Ефремовым. Артисты были вместе 20 лет — именно ради любимого Анастасия покинула театр «Современник» и перешла во МХАТ. Однако эта история не увенчалась счастливым финалом:
«В тот период, когда я хотела за него выйти, это было невозможно, так как он был женат. А когда он этого сам захотел, я его уже не любила. Олег Николаевич был очень пьющим человеком. Это тяжкий крест, и я его взвалить на себя не могла», — рассказала артистка.
Сейчас Вертинская живет одна, а на вопрос о сердечных увлечениях отвечает лаконично: «В моей жизни были и есть только два любимых мужчины — мой отец и мой сын». В 2000 году Анастасия вернулась в Москву после нескольких лет жизни за границей. Она активно работает в фонде помощи актерам-ветеранам и переиздает песни Александра Вертинского, а в свободное время дает поварам в ресторанах Степана Михалкова мастер-классы по блюдам русской и грузинской кухни.
View this post on Instagram